Эдмунд Криспин - Розыгрыш

— Осел философа Буридана умер с голоду, потому что, находясь между двумя совершенно одинаковыми охапками сена, никак не мог найти логической причины, чтобы предпочесть одну другой. Сходная ситуация возникла у меня сейчас при расследовании дела Тиджвика, — инспектор Хамблби поднял на Джерваса Фэна глубокомысленный взгляд.

— Конечно, — продолжал он, — вам может показаться натянутым сравнение меня с этим домашним животным…

— Ну отчего же?

— …но факт остается фактом: в данную минуту я никак не могу остановиться на одной из версий. Убийство с целью ограбления или предумышленное отцеубийство — такова альтернатива. Понятно, что, как только мы займемся изучением деталей этого дела, чаша весов рано или поздно склонится в ту или иную сторону. Однако мы сэкономили бы драгоценное время, знай я уже сейчас, на чем мне следует сосредоточить свое внимание. Вы, вероятно, уже знаете обстоятельства дела из газет?

— Только в общих чертах, — отозвался собеседник. — Мне известно, что Тиджвик — это тот богатый старик, который был убит вчера вечером в собственной гостиной выстрелом в сердце. Репортеры пишут, что среди своих знакомых он пользовался славой любителя всевозможных розыгрышей.

— Дурной славой, — уточнил Хамблби. — У меня сложилось впечатление, что человеком он был до крайности неумным и эксцентричным. И вот в том-то и дело, что именно его глупость все совершенно запутала… Вправду ли он был убит в тот момент, когда разговаривал по телефону со своим старшим сыном Харольдом или это был очередной его дурацкий розыгрыш?

Харольд, о котором только что было упомянуто, это процветающий молодой бизнесмен, и человек очень совестливый. Его брат Мортимер — тоже весьма приятный джентльмен, ученый, физик по профессии. Капитал и недвижимость их отца — а они очень и очень велики — будут теперь поделены поровну между братьями. Причем, как мне удалось установить, из них двоих только Мортимер испытывает сейчас материальные затруднения. Он принадлежит к числу тех людей, которые живут не по средствам, и потому для меня он — подозреваемый номер один.

— А второй вариант, насколько я понимаю, состоит в том, что убийцей был некий неизвестный нам пока грабитель?

— Совершенно верно. Харольд вне подозрений. Чуть позже вам станет понятно, почему. А пока позвольте я посвящу вас в некоторые детали преступления.

— Вчера ровно в десять часов вечера Харольду Тиджвику позвонил по телефону отец. С минуту они просто болтали о всякой всячине. А потом совершенно неожиданно Тиджвик-старший вдруг вскрикнул, забормотал что-то полуразборчивое, вроде «ох, меня убивают», затем еще раз заорал, был слышен выстрел и что-то стукнуло — видимо, трубка выпала из его рук.

Потом — ничего.

Зная натуру старика, человек менее совестливый и беспокойный, чем Харольд, попросту отмахнулся бы от всего этого как от дешевого спектакля. Он же разнервничался и при недолгом размышлении позвонил Мортимеру и попросил зайти домой к отцу и убедиться, что с ним все в порядке.

— Мне кажется, — заметил Джервас Фэн, — что Харольд мог бы и сам…

— У него были гости, — пояснил Хамблби, — и, кстати, именно этим обеспечено его алиби. Он никуда не отлучался весь вечер. Мортимер, разумеется, отнесся к рассказу брата с большим скептицизмом, не хотел никуда идти, но в конце концов согласился. Что он обнаружил, явившись в дом отца примерно в 10 часов 15 минут, вы уже знаете. Тело старика распростерто на полу, с телефона свисает трубка, рядом на ковре валяется пистолет. По крайней мере, — поправился Хамблби, — так это было по его собственным словам и так же это выглядело, когда через двадцать минут туда прибыла полиция, которую Мортимер вызвал из уличного телефона-автомата. Но поскольку Мортимер пришел в дом к отцу совершенно один, нет уверенности…

— Простите, — перебил Джервас Фэн. — Установлено, каким путем он вошел?

— Через заднюю дверь. В тот вечер прислуга ушла в кино, и дверь оставили открытой до ее возвращения. Никаких отпечатков пальцев или других следов. В дом мог незамеченным проникнуть кто угодно… И это оставляет нам всего две версии.

Первая. Звонок отца Харольду не был глупой шуткой, и мистера Тиджвика-старшего действительно убили примерно в одну минуту одиннадцатого. Тогда Мортимер здесь ни при чем, потому что достоверно установлено, что в это время он находился дома.

Вторая. Звонок был розыгрышем вздорного старика. И Мортимер воспользовался этим, чтобы убить отца, придя к нему в пятнадцать минут одиннадцатого и думая, что звонок Харольда даст ему алиби.

— Но есть ведь и третья возможность, — сказал Фэн. — Звонок был шуткой, но тем не менее мистера Тиджвика убил около четверти одиннадцатого не Мортимер, а кто-то другой.

Хамблби покачал головой.

— Нет. Так у нас не получается. Видите ли, у мистера Тиджвика есть соседи. Их гостиную отделяет от его комнаты лишь не очень толстая стена. Хозяева — пожилая супружеская пара — провели в гостиной весь вечер. Они заверяют, что слышали только один выстрел и было это примерно в одну или две минуты одиннадцатого, и что…

— Неужели они ничего не предприняли, услышав выстрел?

— Ничего. Они уже отлично изучили повадки соседа. Этот выстрел не был для них чем-то новым.

— Понятно. Это как в сказке про мальчика, который все время кричал, что видит волка, и потому, когда он его на самом деле увидел, ему никто не поверил… Но позвольте, если соседи слышали только один выстрел, то это был не Мортимер!

— Постойте, постойте, дайте мне закончить, пожалуйста. Вся штука в том, что примерно в десять минут одиннадцатого супруги ненадолго отлучились из дома в соседний паб. Поэтому, если в отца стрелял Мортимер, они могли этого не слышать.

Нет, это был либо кто-то неизвестный в одну минуту одиннадцатого, или Мортимер через четверть часа. И будь я проклят, если я знаю, на какой из версий остановиться!

После непродолжительной паузы Джервас Фэн вдруг сказал:

— Это мог быть только Мортимер.

— Почему вы так думаете?

— Я делаю этот вывод на основании всего, что только что услышал от вас. Я думаю, вы согласитесь, что случайный грабитель… — Фэн осекся. — Между прочим, а было ли украдено что-нибудь?

— Да, но ограбление мог имитировать и Мортимер. У него было для этого достаточно времени до прибытия полиции.

— Прекрасно. Тогда вы должны согласиться, что случайный грабитель, совершив убийство, вполне мог положить на место упавшую телефонную трубку. Однако у него не могло быть никаких причин, чтобы потом снова бросить ее на пол.

Зато Мортимер, если виновен он, имел для этого все основания. Если звонок Тиджвика-старшего Харольду был розыгрышем, старик должен был тут же положить трубку, как только это сделал сын. Мортимеру же необходимо было сбросить ее, чтобы создать впечатление, что убийство произошло в момент разговора, то есть — в одну минуту одиннадцатого, когда у него самого было твердое алиби.