Избранное. Том 1. Невидимый всадник. Дорога на Рюбецаль - Ирина Романовна Гуро

ИРИНА ГУРО

«НЕВИДИМЫЙ ВСАДНИК»

«ДОРОГА НА РЮБЕЦАЛЬ»

Отсканировано и обработано: https://vk.com/biblioteki_proshlogo

ПЕРОМ УВЕРЕННЫМ И ВДОХНОВЕННЫМ

С книгами Ирины Гуро мне довелось познакомиться задолго до нашей личной встречи. Зная писательницу по книгам, я ни разу не брался за перо, чтобы написать о ней, хотя творчество Гуро близко мне и по материалу, и по направленности. Но когда я узнал жизненный путь Ирины Романовны, почему она пишет на военно-патриотическую тему, откуда у нее такое глубокое знание всех тонкостей сложнейшей военной профессии разведчика, которой посвящено немало лет и моей жизни, тут у меня просто возникла потребность поделиться впечатлениями о том, с чем предстоит познакомиться читателям этого двухтомника.

Ирина Гуро была участницей Великой Отечественной войны и по роду своей воинской профессии сталкивалась с противником лицом к лицу, проникая в его боевые порядки, постигая ту особую нечеловеческую природу, до тех пор еще неведомую ядовитую поросль, имя которой фашизм. Этот не совсем обычный опыт Ирина Гуро старается сделать достоянием читателя, по-своему, с большим чувством ответственности, обостренным сознанием особенности этой профессии, люди которой всегда выдвинуты вперед за линию фронта в дни войны и за пределы Родины в дни мира. Хочется подчеркнуть, что в этой работе, невероятно тяжелой даже для мужчины, Ирина Гуро шла с ними рядом как равная.

«Бойцы становятся в шеренгу» — так назвал Александр Дымшиц свою статью об одном из романов Ирины Гуро. Эти слова можно отнести не только к героям книг писательницы, но и к ней самой. Произведения Ирины Гуро пользуются успехом у советских и зарубежных читателей прежде всего потому, что в них силен эмоциональный накал, оптимистический пафос, наступательная гражданская позиция автора.

Знатоки германской действительности, исследователи литературы о фашистской Германии, придавая особое значение романам Ирины Гуро, говорили об искусстве «оживления истории», которым она обладает, о таком подходе к теме, который выражается не только в доскональном и скрупулезном анализе реальностей германского фашизма, но в раскрытии художественными средствами всей подспудной работы гитлеровской пропагандистской машины, хитроумных способов социальной мимикрии, разнообразии средств оболванивания широких масс.

Сошлюсь лишь на оценку критика из ГДР, который ставит военные романы Ирины Гуро в ряд с лучшими произведениями советских авторов в этом жанре, называя книгу «Дорога на Рюбецаль» выдающейся: в ней глубоко переплетаются прошлое Германии и настоящее Западной Германии. Не случайно этот роман был отмечен в 1968 году премией имени Николая Островского, учрежденной ЦК ВЛКСМ, Союзом писателей СССР и издательством «Молодая гвардия».

Бесспорно еще и то, что интерес к произведениям писательницы объясняется «эффектом личного присутствия», проистекающим из ее сложного и необычного жизненного опыта. Это обстоятельство, конечно, одно из немаловажных слагаемых ее таланта.

Мне представляется, что Ирина Гуро при несомненной ясности ее мировоззренческих позиций по мере накопления жизненного опыта синтезирует факты своей жизни; обобщая их, строит каждый свой роман как часть одного целого. Кажется, что она пишет все одну и ту же книгу, непрерывно меняя аспекты, время, действующих лиц. Она не только исповедует одну веру, не только возвращает нас к одним и тем же явлениям истории и действительности, но и дополняет их в соответствии с ходом времени новыми чертами, открывающимися автору по мере того, как полнее и мудрее становится его взгляд в прошлое.

Писательница стремится, — и это ей удается, — воссоздать максимально точную картину социально-политической атмосферы фашистской Германии. Эта атмосфера освещается изнутри. Взгляд художника во всеоружии личного опыта позволяет говорить о глубоком проникновении автора в историю недавнего прошлого. Писательнице удается вскрыть не только поверхностный слой, но и глубокие корни фашизма.

На этом направлении она и одерживает главную свою победу.

В галерее многих ярких фигур, нарисованных уверенным и вдохновенным пером писательницы, есть образ огромной силы — несомненное открытие автора, как отмечалось уже критикой. Он наиболее полно олицетворяет самую суть германского нацизма. Образ старухи Альбертины Муймер возникает на страницах романа «Песочные часы» как образ одновременно и символический, и «бытовой».

В панорамной глубине романа, представляющего детали быта, все чудовищное бытие одурманенного фашистской пропагандой обывателя «третьего рейха», появляется обыкновенная, на вид привлекательная старая женщина. Она раскрывается читателю не сразу, а как бы вырастает, подымается вожаком страшной общности подобных себе старух, яро приверженных фюреру. Наэлектризованные настырной пропагандой, старухи, возглавляющие многочисленные «кампании» в помощь фронту нацизма, становятся боевой частью целого, опорой режима.

Недаром именно к ним, «хранительницам очага», обращается главный «пропагандмахер» доктор Геббельс и, играя на лучших чувствах, называет их «дорогими мамочками»...

Альбертина Муймер являет собой фашизм «снизу», его разновидность в мещанском каждодневном быту, в отношениях квартирных соседей, обитателей берлинских окраин, завсегдатаев привычных кабачков, пивнушек, в атмосфере, в которую проникают «идеи», рожденные «вверху», в «коридорах власти». Чудовищная смесь сентиментальности и изуверства, свирепой жестокости и лицемерной болтовни о милосердии вызывает глубокое чувство ненависти и презрения.

Мне думается, выразительность образа Альбертины создается не только жизненной фактурой, но и тем литературным приемом, который избрала писательница. Роман «Песочные часы» в своем существе исповедален. Это история юноши Рудольфа Шерера, немца с необычной судьбой. Он вырос и воспитывался в семье немецких антифашистов, получил образование в советской школе. Действительность фашистской Германии глубоко ему чужда. Он познаёт ее как временное окружение, приехав на короткий срок к своей бабушке, живущей недалеко от Берлина.

Но война коренным образом меняет и обстоятельства, и всю жизнь юноши. Восемнадцатилетний Рудольф оказывается отрезанным от своих родителей, от Москвы, от привычной жизни.

Он должен как-то укрепиться в новой обстановке и, как он надеется, каким-то образом связаться с антифашистским подпольем, наличие которого он то как будто устанавливает, то снова теряет тонкую ниточку возникшей было надежды.

Вся история рассказана самим Рудольфом. Это он, живущий по документам и под именем Вальтера Занга, официант из пивнушки «Песочные часы», квартирант фрау Альбертины Муймер, описывает свое бытие, свои встречи с людьми, сущность которых открывается ему постепенно в странных, чудовищных, иногда анекдотических, иногда ужасающих чертах.

Школа, комсомол, воспитание родителей-политэмигрантов, образованных марксистов, сформировали мировоззрение юноши. Поэтому естественно, что его наблюдения за живущими рядом остры и метки.

В романе лишь эпизодически и тоже глазами молодого героя доказаны крупные зловещие фигуры «третьего рейха». Основное же действие развивается в среде тех, кто был призван стать социальной базой германского фашизма, — этих мелких буржуа, лавочников, деклассированных элементов и рабочих, обманутых доходчивыми, броскими лозунгами нацизма.

С большой силой автор изображает трагедию прозрения немногих. К ним относится приехавший с русского фронта на побывку солдат Макс. Ночной разговор Макса с Вальтером — один из пиков романа.

В основе исповеди Макса лежит действительный факт: солдат вермахта, сын коммуниста, пытался переплыть пограничную реку, чтобы предупредить советских людей о готовящемся наступлении.

В романе