Моя чужая (СИ) - Гринвэлл Ольга Страница 2

Это уже потом я узнала, что новые жильцы стали нашими соседями по этажу. Маруся мне сразу понравилась, несмотря на то, что мама была настроена по отношению к ней настороженно, и это можно было понять — не каждая женщина будет на следующий день настойчиво трезвонить в дверь к малознакомым людям и предлагать только что испечённые пирожки.

Сквозь щелку в двери я наблюдала и слушала разговор Маруси с мамой. Она сначала не хотела даже пускать гостью на порог, но когда соседка ненароком упомянула, что может помочь подтянуть английский язык, вдруг стала более благодушной. Провела гостью в кухню, поставила чайник. А мне было интересно, к чему такие перемены. Училась я неплохо, и маме никогда не приходилось выслушивать гневные отповеди учителей. Я даже знала, кем хочу стать, когда вырасту, и пока ей этот выбор нравился.

Мама была строгой, но я понимала ее — я единственный ребёнок, и с моим отцом они давно разбежались. Работала она, как говорила, на износ, чтобы у меня было все необходимое и надо мной никто не насмехался.

К сожалению, это не помогало. У меня хоть и были добротные вещи и одежда, но не такие клевые, как у моих одноклассниц. Я старалась не показывать вида, что мне из-за этого обидно, чтобы лишний раз не расстраивать маму.

А она в последнее время почему-то всегда выглядела расстроенной и раздражённой.

— Оля! — услышала я ее голос с кухни. — Поди-ка сюда! — Мама взяла меня за плечи, едва я вошла, и слегка подтолкнула вперёд. — Вот она, моя девочка, — чмокнула меня в щеку. — А это тётя Маруся.

— Маруся. Просто Маруся, — женщина мило улыбнулась. — Она же моя соседка, а значит, мы подружимся. Ну какие ещё «тёти» у друзей?

Я смотрела в ее глаза и словно тонула. Такие зеленые и прозрачные, как вода в карьере на даче, в котором я тоже один раз чуть не утонула.

— Маруся сказала, что может с тобой заниматься. Она учительница. — Пфф, меня это абсолютно не обрадовало, и я уже повернулась, чтобы убежать, когда мама сказала: — Не забудь пригласить сегодня на прогулку Никиту, сына Маруси.

Ура! Вот это да! Значит, она разрешит мне пойти гулять! Да я хоть двадцать Никиток с собой позову!

Я уже было собиралась позвонить Ритке, сказать, чтобы собиралась на улицу, когда мама остановила меня:

— Надолго не уходи. Покажи Никите окрестности и поскорей возвращайся.

Ах, значит, подружка на сегодня отпадает.

— Иди, Лёль, собирайся. У тебя не так уж много времени.

Глава 2

Только раз, и то если повезёт, ты встречаешь человека,

который разделяет твою жизнь на две части, до встречи с ним и после.

(My Sassy Girl)

Никита

С момента выхода из зоны прилета я находился словно в каком-то тяжёлом тягучем сне. Помнил, что пока ехали в такси, я, перед тем как вырубиться, только и смог спросить маму еле ворочавшимся языком, почему здесь такие страшные дома?

Дома и правда были некрасивые — высотные, с серыми шрамами швов между плитами, кое-где с балконами разного цвета и висевшими на них флагами — одеждой. Ехали очень долго, в машине не было кондиционера, и даже я, привыкший к жаркому климату Ближнего Востока, покрылся бисеринками пота.

Там, куда нас привезло и выбросило такси, было очень непривычно — тесная квартирка в кирпичном многоподъездном доме, от которой мама почему-то была в восторге, густые кроны деревьев прямо под окнами, но самое главное — лифт: трясущийся, с лязгающей кабиной и очень вонючий, впрочем, как и весь этот дом.

Первым делом я опрыскал убогую комнатушку духами, которые вытащил из сумки мамы, едва та отвернулась.

Через какое-то время подоспела фура с мебелью и нашими вещами, доставленным грузовым рейсом. Я ужасно боялся, что в процессе перевозки могло что-то потеряться, но все обошлось. Перебирая свои вещи, подарки друзей, фотки, я отгонял от себя горькие мысли, что никогда больше не увижу те места, в которых вырос. Мама говорила, что я родился в Москве, но этого я не помнил. А помнил горы Гиндукуш, темно-синее озеро Банде-Амир, куда мы часто ездили с мамой и отцом на пикники, и покрытые сочной травой долины.

***

Днём следующего дня мама замесила тесто, чтобы приготовить булани, а я сидел и смотрел в раскрытое окно и прислушивался к уличному шуму.

— Никит, ты бы не сидел, как старичок на лавочке, не терял зря время — сходи во двор, познакомься с ребятами. На улице так хорошо, прекрасная погода, солнышко, — наконец, не выдержала она.

Я ничего не ответил. Ну куда бы я пошёл один? Да и что, подошёл бы какому-либо пацану и предложил свою дружбу?

— А помнишь ту девочку?

— Какую? — я прекрасно понял, о ком она говорит, но не подал виду.

Как бы я смог забыть такую? В Афганистане не часто увидишь светловолосых женщин — они, в основном, как и моя мама, были приезжими. А у вчерашней знакомой волосы были необыкновенного цвета — как червонное золото, и так же блестели, а внимательные карие глаза напоминали глаза косули, которых я часто видел у берегов Кунара.

— Никит, — мама села на диван, умоляюще сложила руки. — Мне так хочется, чтобы тебе здесь понравилось, чтобы ты поскорее освоился. Иди, прогуляйся. — Я пожал плечами — как-то неохота одному бродить, скучно. — Ну позови соседку, что ли?

Мама указала рукой на одну из коробок:

— Где-то там упакованы твои шахматы, нарды, футбольный мяч… Может, вы поиграете с ней в какие-нибудь игры? А я, как только испеку булани, схожу к соседям с угощением, познакомлюсь поближе, да и Олю приглашу зайти в гости.

Не знаю почему, но едва раздался звонок в дверь, я запаниковал. Распахнул дверцы шкафа, судорожно начал перебирать висевшие на плечиках рубашки, а сам прислушивался к разговору мамы с кем-то в холле.

— Никита, это к тебе! — услышал я ее голос, затем дверь распахнулась. — Оля уже ждёт тебя. — Она меня ждёт! Слова мамы отозвались в мозгу и волной разошлись по всему телу, покрывая кожу мурашками. — Ник, — мама наклонилась ко мне и тихо добавила: — Замечательная девочка. Я буду рада, если вы подружитесь.

Я просто кивнул, не в состоянии произнести ни слова и мысленно соглашаясь с мамой.

Девчонка улыбнулась, оглядев меня с головы до ног, и удивлённо подняла брови, когда я с помощью рожка стал обуваться.

— Ты что такой нарядный, как на праздник собрался? — спросила, и настала моя очередь уставиться на неё. — Почему ты в парадной одежде?

Я удивился. Парадная одежда! С каких пор начищенная обувь и отглаженная рубашка стали парадной одеждой?

— Нормально все. Пойдём, покажешь мне местность.

— Никита, — мама выглянула из кухни. — Возьми деньги на мороженое.

Сунув мелочь в карман брюк, я открыл дверь для своей новой подружки, и мы наконец-то вырвались из душной тесной квартирки.

Как ни странно, но с этой девчонкой мне было интересно. В ней отсутствовала жеманность, которой грешили дочери высокопоставленных сотрудников посольства, учившиеся со мной в одной школе. Оля рассказывала мне смешные истории про своих одноклассников, копировала учителей, и ее смех был такой заразительный, что я не мог не хохотать вместе с ней.

Дойдя до перекрёстка, мы обнаружили ларёк с мороженым, и я купил ей эскимо. Денег на второе не хватило, но Оля охотно делилась со мной своей порцией.

В одном из заросших акациями дворов к нам прибилась облезлая собака. Она с тоской глядела на мороженое, жалостливо поводя бровями, и нам пришлось отдать остатки псине.

— Это Дик, мой пёс, — пояснила девчонка, почёсывая собаку между ушей.

— Твой?

Она кивнула:

— Ну, вообще-то у него нет дома, но мы с Риткой его кормим. Дик очень умный. Его все здесь знают.

— Почему же тогда никто не возьмёт его к себе?

— Мне мама не разрешает. У неё аллергия на собак.

Я опустился на корточки. Дик уткнулся своим влажным носом мне в ладони.

— А где же он живет зимой?