#Розовым мелом (СИ) - Муравская Ирина Страница 3

— Уходи.

И всё? И это всё? Я разочарован.

— Как уходи? Мы же только начали, — стягиваю с себя толстовку, оставаясь в борцовке и замечаю удивление в её взгляде при виде татуировок на моём теле. — Видишь, я уже начал выполнять за тебя твои же обязанности. Нет, точно жалобную книгу попрошу.

Крамер словно и не слышит. Разглядывает забитые чёрно‑белые рукава, уходящие на плечи и шею. Под борцовкой тоже всё разукрашено. Что называется, не смог остановиться. Втянулся.

— Ты изменился, — замечает принцесса.

И это говорит мне она? Да она стебётся.

— Зато ты такая же гадюка. Но довольно лирики. Не стоит терять на неё время, — первый трек заканчивается, сменяясь вторым. Отведённые мне минуты так‑то истекают, а у нас до сих пор не началось самое интересное. — Если стесняешься, я помогу, — подцепляю согнутым пальцем болтающуюся на топе завязку, но меня сердито бьют по рукам.

— Не раскатывай губу, Князев, — строго прицыкивает она. — По правилам я могу тебя трогать, а ты меня нет. За нами через камеру наблюдает менеджер. Будешь домогаться, тебя попросят.

Блеф? Вряд ли. Здешнюю инструкцию я прочитать, конечно, не удосужился, а оказаться грубо выдворенным на улицу, причём за собственное бабло, что‑то не улыбается.

— Окей, — мирно вскидываю ладони. — Без рук так без рук. Тогда давай, раздевайся сама.

Мы знакомы с ним с пелёнок. Ходили на один горшок и купались в одном надувном бассейне. Я не помню самое раннее детство, в подтверждение есть лишь фотки, но более поздние обрывки воспоминаний навсегда останутся со мной: как нас укладывали в одной кровати, когда его родители оставались у моих с ночёвкой; как он защитил меня в песочнице, насыпав песка в глаза диатезному обидчику за растоптанные куличики; как держал за ручку и как над нами все умилялись, шутя про «жениха и невесту»…

Мы были очень дружны… А потом случилась авария, навсегда изменившая мою жизнь. И навсегда изменившая его ко мне отношение, будто я нарочно подстроила всё. Будто виновата в том, что у меня не осталось никого из родственников. Будто специально подговорила тётю Марину оформить опекунство, чтобы не угодить в детский дом. Я, грёбанная шестилетка… Да, прям великий стратег.

Теперь же Илья стоит с этой своей ядовитой усмешкой и повелительным тоном приказывает мне раздеваться. Дебилизм. Неужели недостаточно поглумился за все эти годы? Неужели нелепая обида непонятно за что всё ещё не прошла? Ему реально хочется продолжить нашу никому не нужную войну?

Я не представляю, какая нелёгкая занесла его именно сюда и почему он вообще вернулся из своей любимой Америки, но малыш, ты просчитался. Ты сам взрастил акулу. Сунешь палец — оттяпаю по плечо.

Приближаюсь к нему так, что наши лица оказываются опасно близко, а между губами остаются жалкие миллиметры.

— Не в этой жизни, Князев, — сладко пропеваю я. — Не в этой жизни.

— Опять отказываешься?

— Наоборот, котик, — моя рука заигрывающе скользит по его груди, но обламывающе тормозит у бляшки ремня. Нет‑нет‑нет. Правило первое: ширинка клиента должна быть всегда застёгнута. — Именно этим я и занимаюсь. Но ты, видимо, так спешил меня унизить, что упустил важную деталь.

— Какую к чёрту деталь?

— Я раздеваюсь только по своему усмотрению, — шепчу ему томно на ушко. — А ты, к сожалению, меня на это совершенно не вдохновляешь.

Тут я лукавлю. На такое меня никто не вдохновляет. Я работаю здесь уже полгода и за это время ни разу ни перед кем не обнажилась. Звучит странно, но такое практикуется. Если собираетесь ввязаться в этот мир, Совет #1, девочки: сразу озвучивайте свои условия при приёме на работу и требуйте письменное подтверждение согласия, чтобы избежать в дальнейшем неприятных инцидентов.

Мои требования были предельно просты: никакой обнажёнки и никаких интим‑услуг, а в нашем стрипклубе последнее тоже имеет место быть. Разумеется не афишируется, чтобы у начальства не возникло проблем, но для меня это перебор. Я танцовщица, а не шлюха. И плевать, что это потеря потенциальных клиентов и реально неплохих денег.

— Это шутка? — Илюше такая новость не нравится.

— Прости, золотко, что разочаровала, — игриво надуваю губки. — Этот пункт прописан в моём трудовом договоре. И указан в прейскуранте. Тебе сто процентов дали с ним ознакомиться, так что заведение не несёт ответственности за невнимательность посетителя. Ну что, дальше будем продолжать или закончим этот цирк? А то ведь ещё возбудишься ненароком. Вот будет неловко.

Полный ненависти взгляд прожигает меня до косточек.

— Ну ты и дрянь, — цедят сквозь зубы.

— Училась у лучших, — нисколько не обидевшись прохожу мимо него и грациозно, а‑ки кошка, присаживаюсь на кровать, закинув ножку на ножку. Возмужал. Князев и после кадетского училища сильно изменился, из тощего пацана превратившись в крепкого жилистого парня, а сейчас его и вовсе распирает от мощи. Развитую мускулатуру не могли скрыть даже татуировки, которые были повсюду. Реально повсюду. Не знаю, есть ли что под джинсами, но не удивлюсь, если они и там обнаружатся. Не скажу, что это некрасиво. Красиво. Ему, во всяком случае, идёт. Ловлю себя на мысли, что с удовольствием бы рассмотрела хитро переплётные между собой татушки повнимательней, но сразу себя одёргиваю. Крамер, что за дичь и как она оказалась в твоей башке? Вытряхни её немедленно. — Уже уходишь? Мы можем просто… ну не знаю, поговорить, — игриво подмигиваю ему я, накручивая розовую прядку на палец. — По правилам я просто обязана предложить продлить наше чудесное общение. Как смотришь на вариантик? Я не против, никогда не откажусь от чаевых.

Моё ехидство, похоже, окончательно выводит его из себя.

— Думаешь, победила? Это только начало, принцесса. Только начало, — бросает он мне с угрозой и выходит из приват‑кабинки. Эта его «принцесса» вечно звучит как оскорбление. Бесится, что его родители меня всегда так называли.

Едва остаюсь одна, липовая улыбка стирается. С обречённым скулением падаю на мягкую постель, закрывая ладонями лицо. Мне кажется, или мой лоб пылает? И щеки. И руки немножко трясутся. Илья прав. Это только начало. Он в городе, и он теперь знает мой секрет… Так всё не закончится.

Что теперь меня ждёт? Как скоро Князев расскажет обо всём тёте Марине и дяде Володе, которые, естественно, ничего не знают. Для них я прилежная студентка. Стипендиатка. Тихая, скромная и порядочная девочка. Разве я могла признаться, что с бюджетноки меня попёрли на последнем году обучения и теперь приходится ночами обхаживать озабоченных мужиков, чтобы оплатить весенний семестр ради диплома по экономике, который мне никогда и не был нужен!?

Будто я пошла бы работать в стрипклуб, будь у меня выбор! Официанткой я бы и за десять лет не набрала нужную сумму, в вакансии девочки «гоу‑гоу» мне отказали, вот и ничего не осталось, кроме как задушить гордость и искать альтернативы. И я так надеялась, что всё это скоро останется в прошлом как кошмарный сон, но возвращение Ильи портит абсолютно… совершенно всё!

Настроение подгажено, покой отравлен. С горем пополам отрабатываю смену, лишь под утро возвращаясь в квартиру, что оставили в моё пользование. Мечтаю об одном — принять душ. Хочется поскорее смыть с себя похотливые взгляды и поспать хотя бы пару часов перед парами. Этот сумасшедший график когда‑нибудь меня добьёт.

Уже в коридоре стандартной малогабаритной сталинской квартиры очередное потрясение без предупреждения пришибает увесистым кирпичиком по затылку, когда я замечаю валяющиеся на полу мужские кроссовки.

— Явилась? — следом показывается из поворота и Князев, на пальце которого за лямку висит мой лифчик, сушившийся до недавнего времени в ванной. — А я вот тут хлам разбираю, а то устроила притон для моли. Всё думаю: что с твоими тряпками делать? В окно выкинуть или сразу в мусоропровод?

Смотрю на него отупело, не веря своим глазам. Господи, какая же я дура! Как я сразу об этом не подумала??? Эта квартира ведь не только моя. Она наша. И у него есть ключи…