Четыре четверти страха - Максим Вячеславович Никитин Страница 3

Вот тогда-то у тебя много времени, чтобы поразмыслить о жизни.

С каждым «что я тебе сделала?» много времени.

С каждым, сука, «Илья же увидит!» много времени.

С каждым «пожалуйста, не надо» много времени.

Много времени, чтобы задуматься. Чтобы в пять лет что-то понимать о гребаной сущности бытия с точки зрения основных десяти взглядов на смысл жизни, которые Илья вывел в простые правила.

– Стремись к удовольствиям. Тем, что, конечно, не запрещены законом. Это киренаическое учение, как оказалось позже. Единственная цель жизни – испытывать удовольствие в настоящем, вместо того чтобы строить планы на будущее. Первостепенны физические наслаждения, и человек должен принимать все меры к тому, чтобы максимизировать их количество.

– Не гонись за богатством. Погоня за ним иссушает. Смысл жизни будет достигнут тогда, когда ты перестанешь сравнивать себя с другими. Не нужно знать сильных мира сего. Боже упаси тебя брать в руки выпуск «Forbеs».

– У каждого свои представления о добре и зле. Добро ли – пристрелить мучающуюся, сбитую автомобилем собаку? Отключить человеческий овощ от розетки? Решайте сами.

– Живи ради созидания. Будь сантехником, но твори. Если тебе не нравится то, что ты делаешь, немедленно бросай это. Нет в этом счастья.

– То, что ты сделал для других и они этого не узнали и не заметили, – бессмысленно.

– Оставь что-то после себя. Дети, книги, дома. В общем, вырасти сына, посади дерево и построй дом, но можно и написать книгу, картину, создать секту или сжечь город.

– Мир – это страдание. Все неудачи твои ничего не стоят, потому что ты и так живешь в отвратительной клоаке. Поражение ждет тебя ежеминутно. Попробуй, конечно, победить, но не расстраивайся, если облажаешься, ведь многие религии говорят, что если ты лежишь в помойке и в тебя плюют, то ты свят.

– После смерти есть только смерть.

– Смерть, как и жизнь, – сама по себе не плоха. Она лишь часть чего-то. Если есть смерть, значит, она должна быть.

– Выбери себе то, ради чего ты живешь, и добейся этого. Потом выбери следующее и добейся его. Не бери малозначительное. Это все должно быть всеобъемлющим, прямым, необоримым…

Владимир дернул Илью за рукав, вырвав из размышлений.

– Ты опять? – спросил он, пододвигая к Илье запотевший стакан водки. Другие напитки, кроме еще, возможно, пива, лысый здоровяк не признавал. – Прекращай уже. Ты же меня просил ни в коем случае не давать тебе думать.

– А я думал? – слукавил Илья.

– По твоей сумрачной роже, – Владимир ударил своим стаканом о стакан Ильи, – было видно, что ты не о телочках размышляешь. А ведь сегодня это вариант! Железка! Ты только осмотрись.

Илья быстро окинул взглядом окружающее пространство барной стойки и столов, что стояли неподалеку.

Две неплохие штампованные, но явно «ищущие спонсора» блондинки пьют мохито за небольшим круглым столиком.

Еще есть две девахи, но они уже пьют с подкатившими недавно завсегдатаями.

Еще трое самочек – но они явно «пришли только с подружками встретиться», причем обручальных колец нет ни на одной.

Еще одна классическая пара – «красавица и чудовище».

Еще пара малолеток.

Потом одиночки:

факабл,

факабл,

факабл плюс водка,

факабл,

потом нет уж никак не факабл – господи прости,

факабл и…

Святые котята!

Сколько раз в своей жизни Илья зарекался обращать внимание на фриков. Но его тянуло к ним до сладкого безумия! Тянуло к девушкам, попирающим принятые стандарты красоты и приличия.

Однако, несмотря на эту странность, по стандартам Ильи, все должно было гармонировать, и не нужно было перебарщивать.

Синие волосы – хорошо. Кольцо в носу, штанга в языке, клиторе – ок. Андеркат – вообще суперсексуально. Тату (даже маленькое) уже плюс пятнадцать к пробитию брони его сердца, а если это тату находилось в тех местах, где их обычно не делают, то плюс пятьдесят к пробитию брони и к возможности двадцатипроцентного крита.

Главное, чтобы не было татушек на лице. А хотя, если небольшие и после большого литража алкоголя, то хоть как у племени маори – на всю рожу.

Так вот. Глаза Ильи остановились на одной девушке. Это была прямо богиня, по мнению всех его существующих эрогенных точек.

Она сидела одна, явно наплевав на всех вокруг, с бутылкой самого дешевейшего и отвратительнейшего виски в обнимку. Правый висок был выбрит, а на нем легко и ненавязчиво красовался сантехник Марио, разбивающий кулаком пресловутый квадрат, из которого только-только начинал вырастать грибок. На плече красным по бледной коже красовался знак Орды из World of Warcraft.

Вместе с тем девушка не была одета в жуткие и непонятные подобия фантазийных нарядов. На ней были джинсы, зауженные снизу и придуманные самим дьяволом, наверное, чтобы вызывать негодование в каждом истинно верующем. Белая футболка с эмблемой Грей Джоев и девизом – «То, что мертво, умереть не может». И безрукавка, явно сделанная вручную из безразмерного пуховика, словно его взяли у огромного огра, оторвали рукава, а девушка в нем решила выйти в свет.

Нужно было действовать. Илья взглянул на Владимира.

Лысый здоровяк, проследив за взглядом своего товарища, печально покачал головой, словно отец, осуждающий невинные, но неприличные в высшем обществе поступки своего неразумного отпрыска. Ну, любит малыш в носу на людях ковыряться, ну что же, теперь ему руки за спиной связывать?

В конце концов Владимир махнул рукой, отвернулся и продолжил общение с одним из своих знакомых, на которого около часа назад они натолкнулись у барной стойки. То ли Артем, то ли Антон, то ли Артур… Располагающий такой, компанейский веселый подвыпивший парень…

Тем временем Илья встал, чуть придержался за край стола, так как в голову ударила разница между трезвой сидячей сухопутной крысой и нольсемилитровотуманной погодой, упавшей на