Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2 - Валерий Кузьмич Перевозчиков Страница 3

Климовы… Сам Климов работал милиционером, а его жена — тётя Галя — воспитывала трёх дочек. С ними я учился в одной школе. И вот рано утром тётя Галя выстраивала нас в один ряд и каждого крестила:

— Чтобы тебя сегодня не спросили! Чтоб у тебя не было двоек!

Я просил:

— Тёть Галь, перекрести меня два раза…

У Климовых очень интересно обедали… Тётя Галя своим пронзительным, как сирена, голосом кричала на весь коридор:

— Девки! Обедать!

Со стола снималась скатерть, на клеёнку ставилась большая железная миска с супом. Все ели деревянными ложками. И первую ложку первым должен был зачерпнуть глава семьи. А если кто-то вылазил, то тут же получал ложкой по лбу! Мне это так понравилось — из большой железной тарелки, да ещё деревянной ложкой! Прихожу домой:

— Я теперь буду есть только деревянной ложкой и только из железной миски.

В общем, жили одной семьёй, общими для всех радостями и заботами. И выручали друг друга во всем… Забыл купить хлеба? — Зашёл к Высоцким! Кончился сахар? — Попросил у Климовых! Нет соли? — Пожалуйста! А ещё — все комнаты практически не запирались. Во-первых, никто ничего и никого не боялся, а во-вторых, просто нечего было воровать… Можно так сказать, что у нас был не общий коридор, а общая квартира.

И в этой квартире мою маму, Гисю Моисеевну Яковлеву, называли «Валерьянка». Знаете, почему? Жили у нас люди достаточно простые — дворники, шофёры, милиционеры, — конечно, выпивали. И частенько были скандалы, выясняли отношения с битьём посуды и даже рукоприкладством. И всегда звали на помощь маму. Она закуривала папиросу, брала с собой несколько штук и шла в «район конфликта» в бой! Не знаю, откуда у неё брались и храбрость, и смелость (на улицах она очень боялась пьяных), а главное — такт и подход к людям. Но минут через сорок мама приходила домой, возбуждённая, с красными щеками. Папа или я спрашивали:

— Ну, что — помирила?

— Конечно!

Она всегда находила какую-то логику во взаимоотношениях, находила нужные слова. И конечно, маму за это уважали.

Нина Максимовна Серёгина (Высоцкая)

Семён Владимирович Высоцкий, 1947 г.

Вообще, у мамы — где бы мы не жили — врагов не было. Она всегда была настроена на помощь, иногда даже в ущерб себе… Папа ушёл в московское ополчение в августе 1941 года, хотя у него была бронь. И погиб в октябре под Вязьмой. А пошёл в ополчение ещё и потому, что семье сохранялся его оклад, чтобы нам было хорошо…

И в семье Высоцких были погибшие, воевали два брата Высоцких: Семён Владимирович и Алексей Владимирович… Володя просто обожал своего дядю Алёшу, гордился своей тётей Александрой Ивановной. Это Володя рассказывал мне прекрасную и трагическую историю их любви. Ведь во время войны Алексей Владимирович и Александра Ивановна считали друг друга погибшими. Я помню, как они приходили в гости на Первую Мещанскую. Их дочь Ирена была ещё совсем маленькой, и как ловко одной рукой пеленала её Александра Ивановна…

Вообще, семью Высоцких я знал довольно хорошо. Должен сказать, что Нина Максимовна очень много дала Володе. Тогда она работала в «Интуристе» переводчицей с немецкого, приносила зарубежные журналы, которые в то время никто нигде не видел, да и не мог видеть. Из этих журналов вырезались фотографии звёзд кино: Рудольфо Валентино, Вальтер Слезак, Дуглас Фербенкс и Мэри Пикфорд — их портреты я впервые увидел у Нины Максимовны… И гитара была у них в комнате. Кажется, на ней играла сестра Нины Максимовны — Рая.

И однажды в нашем доме появился Семён Владимирович, он учился в одном техникуме с Володей — братом Нины Максимовны. Красивый, обаятельный молодой человек, очень контактный. А мама моя славилась ещё и тем, что гениально готовила украинский борщ, который очень полюбил Семён Владимирович. Он мог вернуться домой очень поздно и, не заходя к себе, постучаться в нашу комнату:

— Гися! (они с мамой были «на ты») У тебя сегодня — борщ?

— Борщ…

— Тогда грей!

Мама вставала, разжигала керосинку, грела борщ. Я же говорю, что жили одной семьёй.

Я уверен, что своим умением общаться с самыми разными людьми Володя обязан отцу. Потому что в Семёне Владимировиче, по моему мнению, пропал блестящий актёр. Как он умел «вести стол», как он рассказывал анекдоты!

Семён Владимирович работал на телефонной станции и сумел себе и нам поставить телефоны. Конечно, это был праздник! Но праздник очень быстро кончился…

— Гися Моисеевна, сестра заболела. Можно позвонить?

— Конечно.

Только болезнью сестры разговор ограничиться, разумеется, не мог…

— Ну, а как там невестка? А тётя Лида приезжала из деревни? Там все нормально?

Соседка чувствовала некоторое неудобство и в качестве благодарности начинала пересказывать весь разговор. Но и противоположные ситуации тоже имели место. Звонок:

— Гися Моисеевна, Вы очень добрая женщина. Позовите Валю со второго этажа…

В общем, мы были в курсе всех дел нашего дома. Примерно то же самое происходило у Высоцких. Правда, в несколько меньших размерах, потому что они уходили на работу…

Помню Сергея Серёгина, брата Нины Максимовны, знаменитого лётчика-испытателя. Он был репрессирован в сталинские времени. Хорошо помню Николая, двоюродного брата Володи Высоцкого… И вот однажды Николай появляется у нас, появляется после сталинских лагерей. И попал он туда ни за что, кажется, с голоду украл буханку хлеба… В лагере заболел туберкулёзом… Я помню, как он уезжал из Москвы — здоровый, ухоженный ребёнок, — а вернулся, по существу, инвалидом.

И вот мы втроём — Володя, Коля и я — иногда сидели до утра: Коля рассказывал нам про лагерную жизнь, пел какие-то тюремные песни… Я глубоко уверен, что это оказало влияние на первые песни Высоцкого — так называемые «блатные». Да ещё общение с Толей Утевским, который брал его «на операции». Однажды Вовка прибежал бледный.

— Мы с Толяном были на задержании. Вдруг — стрельба! Чуть не убили…

Ну, может быть, Володя и преувеличил немного… Но Толя Утевский действительно, был ему как старший брат. И когда Утевский женился на известной певице — Наталье Разинкиной, — Вовке это жутко льстило. Я помню, как он гордился, когда ему после концерта доверяли нести её чемоданчик…

Утевский — да, но прежде всего Коля. Ведь он