Василий Кононюк - Шанс-2 Страница 3

– Ну что нам делить с тобой пан. Ты погорячился, я погорячился, а святую римскую церковь у нас все уважают, так что не держи обиды пан, а лучше вступай в казаки. Вот где жизнь! Вот где воля! Ты подумай сам, ну сколько ты с бедных селян возьмешь? А мы за прошлый год по двадцать пять золотых монет на брата добыли!

Эту мысль с всевозможными вариациями и подробным описанием награбленного, я повторял снова и снова, аж самому надоело. Пан угрюмо молчал, и не хотел идти на мировую, но мои разглагольствования его полностью расслабили, и он вообще перестал обращать на меня внимание. С его точки зрения все было понятно, главное дойти до леса, порубить наглецов и обобрать, одни доспехи были знатной добычей, а разговоры про немереное количество золота, которое можно ожидать в наших поясах, придавали его круглому и лоснящемуся лицу довольное и мечтательное выражение. Гайдук наоборот, чем больше я трещал, тем озабоченнее он становился, с неудовольствием поглядывая на расслабленного хозяина и плотнее прижимаясь ко мне, контролируя мою правую руку. С точки зрения человека привыкшего, что руку перед ударом нужно вооружить острым железным предметом, он все делал правильно, но это делало и его, и мечтательного пана, совершенно не готовым к атаке голыми руками, которую они подсознательно игнорировали. Во-первых, кулаками бьются только холопы, во-вторых, ну посадишь ты кулаком синяк под глазом, на окончательный диагноз это не повлияет, и ставить его будут совершенно другими инструментами. Так стоит ли обращать внимание на разные мелочи, ведь их так много вокруг нас. Дорога тем временем начала заворачивать за невысокий пологий горбок, который даже не закрывал крепостных стен, но скрыл нас от глаз стражи на воротах.

– Смотрите кабан!

Громко воскликнул я, прерывая свое монотонное бурчание, и вытянув вперед обе руки, указал в направлении недалекого леса, затем, стремительно разводя их в разные стороны, врезал ребрами ладоней по открытым шеям соперников. Можно было проводить удар и снизу, но гайдук был настороже, и на любое движение руки среагировал бы как на угрозу. А так внимание отвлек, безоружные руки продемонстрировал, а на последующее движение правильно среагировать невозможно. Максимум, неподготовленный человек попробует откинуться назад, если успеет среагировать, еще больше открывая шею, и не успевая уйти от руки. Это безусловный рефлекс. Условный рефлекс, на удар противника не отклоняться, а наклонить вперед голову, пряча подбородок и шею, подставляя под удар лоб и скулы, тренер по боксу вырабатывал у нас целый год, специально уделяя этому упражнению внимание на тренировках и переламывая естественную для нормального человека реакцию отклонить голову и корпус назад.

Левой, пану в горло, удар вышел как надо, аж хрустнуло что-то под ребром ладони. Правой не столь удачно, гайдук не поддался на провокацию или среагировал чуть раньше, и начал поворачиваться в мою сторону. Удар вышел не прямо по кадыку, а чуть косо, что впрочем, вывело его из игры на некоторое время. Развернувшись назад, отметил, что Дмитра рано взяли в казаки. Вместо того, чтоб разбираться с соперником, он как все таращился глазами в лес, пытаясь разглядеть там кабана, как будто бы мы дружной компанией на охоту вышли. Лишь после того, как я начал схватку, он сообразил что к чему, и когда я повернулся, как раз умудрился обхватить Крысу сзади руками и кричал дурным голосом,

– Бей его Богдан!

Крыса сразу сильно ломанул ему шлемом в лицо, откидывая голову назад, но это был его первый и последний успех. Его удар ногой мне в промежность я встретил опущенным кулаком левой руки, а пальцами правой руки, не церемонясь, сильно ударил в глаза, пока он выхватывал кинжал. От болевого шока он потерял сознание и упал на землю. Дмитро, был от удара шлемом в состоянии, которое мой тренер любовно называл состояние "гроги". Теперь уже, по прошествию многих лет, когда фигура тренера перестала казаться идеалом, на который ты старался равняться, мне подумалось, что это, наверное, единственное иностранное слово которое он знал, поэтому так его любил. Пан хрипел на земле, но помирать не собирался. На ногах оставался только опасный гайдук, и на всякий случай, я врезал ему сзади сапогом под колено опорной ноги, и сунув ему нож под подбородок так чтоб острота этого предмета ощущалась кожей шеи начал разговор.

– Понравился ты мне гайдук, не хочу тебя убивать, но тут не от меня, от тебя много зависит. Даешь мне слово, что пока чудить не будешь, тогда пойдем в лесок дальше толковать, тут посреди дороги помешать нам могут.

– Знал я, что не прост ты казачок, да недоглядел. Ишь, как хитро ты нас с паном ударил, даже я не знал что так можно. Думал ножом нас резать будешь, а ты нас голыми руками положил. Ну что ж пойдем потолкуем, слово даю, что руки против вас пока не подыму. Ну а дальше, то уж как Бог даст. – Говорил он еще с хрипотцой, но на удивление быстро отошел от удара в шею.

– Дмитро, снимай пояса с пана и с молодого, руки им сзади скрути, и на ноги ставь, а ты помогай гайдук, не стой без дела, а пояс свой мне пока давай, чтоб не мешал тебе.

– Так вроде до сего дня он мне особо не мешал, и слова я своего пока не рушил, – гайдуку идея своими руками отдать мне наточенные железяки рвала душу.

– Снимай гайдук, не журись, сдается мне, скоро назад его получишь. А пока он тебе только мешать будет, из-за него дурные мысли в голову прийти могут.

Отобрав у гайдука пояс, подошел к пану который продолжал хрипеть. Поскольку к нему у меня были вопросы, постарался залезть ему двумя пальцами в горло и поправить хрящи кадыка на место. Мне удалось кое-что сделать пока пан не начал блевать, и прервал мои попытки восстановить первоначальную структуру хрящей.

– Ты, гайдук, пану помогай, а ты Дмитро, Крысе этой дорогу показывай, не видит он пока сердешный. Вон тропинка прямиком к лесу ведет, по ней и пойдем, нечего нам по дороге маячить.

Ситуация складывалась невеселая. Схватку то мы конечно выиграли, что не могло не радовать, но любой суд нас укоротит на голову. А вот как не попасть на суд, тут надо было хорошо подумать, и без помощи гайдука это было несколько проблематично. То, что некоторые товарищи, стали передвигаться с трудом, и с посторонней помощью, от киевских ворот уже было незаметно, и мы без приключений добрались до леска. Гайдук усадил увечного пана под дерево, он с трудом дышал. Видимо из-за сломанного кадыка начинался отек горла. Если бы не моя скорая помощь уже бы помер, а так еще дышит. Оставалось надеяться, что мне удастся задать ему пару вопросов. Подойдя к молодому, которого придерживал Дмитро, воткнул ему в глаз кинжал, и попросил Дмитра снять одежду с трупа. Вытерши руку и кинжал о траву, пошел беседовать с гайдуком. Моя бессердечность его неприятно удивила, и он стоял напряженный, не зная, что от меня ожидать. Отведя его на другой конец поляны, и протянув ему его пояс, попытался описать ему ситуацию, как я ее вижу.

– Врать тебе гайдук не буду. У тебя теперь две дороги. Одна в могилу, другая в казаки. Что ты выберешь, решай сам. В любом случае я тебя сейчас отпущу, пойдешь в корчму, надо коней и вещи ваши забирать, а потом сюда привести. Разделим все по честному, на троих. Приведешь стражу с собой, на муку пойду, но клясться буду, что ты нас на то подбил, и подельщик ты наш, так что думай добре и не ошибись. Если решишь казаком стать, скажу, куда тебе ехать, и какое слово кому сказать. Жить можешь католиком, никто слова тебе не скажет, а захочешь казаком стать, придется перекреститься, в казаки только православных берут. Думай добре, потом мне свое слово скажешь.

– А ты смелый казачок. Не боишься мне зброю отдавать? Пан мой живой пока, а вдруг захочу его освободить, и за дружка своего помститься? – Он сделал шаг назад, чуть пригнулся, положил ладонь правой руки на эфес сабли, разом становясь похожим на большую хищную кошку перед прыжком.

– Помрет твой пан скоро, пытался я ему горло вправить на место, да нет толку. Скоро опухнет там все и задуха его задушит. Ну а Крысе той, что я упокоил, серый волк дружком мог быть, и то вряд ли. Так что нет у тебя гайдук причин на меня саблю подымать. Хотя одна есть. Обидно тебе, что я тебя побил, не битый ты был до сего дня. Ну, так за одного битого двух небитых дают, так что ты мне еще одного, такого как ты, гайдука привести должен. А руку с сабли забери, не маленький, знать должен, что вызов на поединок то означает.

Дмитро, напряженный как струна, слыша наш разговор, уже подтянулся, и стал слева и чуть сзади от меня.

– А я и хочу тебя вызвать казачок, ты меня обманом побил, посмотрим каков ты в честном бою!

– Тут гайдук загвоздочка одна есть. Твой пан нас тоже не на честный бой в лес вел. И ты, по его приказу, нас бы сзади рубил, и про честный бой бы не думал. Так что ты из себя лыцаря не строй, рожей пока не вышел. И честного боя со мной ты пока не заслужил. Так что рубить тебя будем, если биться надумаешь, мы с Дмитром в четыре руки. А вот когда станешь казаком, то на палках завсегда со мной побиться сможешь. Тут даже разрешения атамана не надо. А расскажешь атаману, какая у тебя кручина, что не можешь жить с душевной раной и побитой мордой, может, разрешит тебе со мной в поединке биться. Так что решай гайдук с нами ты иль против нас.