Бесноватый Цесаревич (СИ) - Яманов Александр Страница 3

Я тем временем начинаю рассматривать комнату. Света не хватает, и некоторые детали были в тени, но общее впечатление необычное. Интересный такой потолок, настолько высокий, что тяжело разглядеть лепнина это или резьба, огромная люстра без единой горящей лампочки. Стены тоже в лепнине, картины в половину стены или это такие обои, сложно понять. Два окна, в обрамлении штор. На улице темно и не видно никаких фонарей и других источников света. Комната метров шесть в длину, напротив два старинного вида стула с изогнутыми ножками, рядом стол. Большего рассмотреть не удалось, боль была на грани терпения и головой особо не повертишь. Мне стал понятен неприятный запах, на столе стоял массивный подсвечник, в котором горело несколько свечей.

За стеной раздались шаги, дверь распахнулась и в комнату буквально влетела девушка в длинном платье по моде XVIII века, которое более подходило для какой-нибудь театральной постановки или маскарада. За ней сразу зашёл мужик такого же карнавального вида, в парике, длинном пиджаке, коротких штанах и белых чулках. Я рассматривал вошедших и ждал их реакцию. Тем временем девушка несколько мгновений постояла у входа в комнату, затем быстро подошла и взяла меня за правую руку. Сука, больно же. Не смог ей ничего ответить, горло пересохло и кроме хрипа никаких звуков издавать не могло.

— Вы пришли в себя, муж мой? Все очень переживали и молились о вашем выздоровлении, — проговорила ряженая скороговоркой.

Вблизи девушка показалась мне совсем молодой. Правильные черты лица, рыжие волосы, убранные на затылок в высокую причёску. Складывалось впечатление, что она чем-то испугана. Будто ожидает от меня отрицательной реакции или чувствует свою вину. Но взгляд зелёных глаз не отводила, и было видно, что действительно переживает. Может это хорошая актёрская игра, не силён я в физиогномике.

Не знаю, чего меня больше всего удивило — рыжая малолетка в качестве жены, карнавальное платье или то, что говорила она по-французски, а я её прекрасно понимал. Сама ситуация была похожа на какой-то театр абсурда с элементами косплея. Если ретроплатье ещё понять можно, то французского я отродясь не знал, английского на работе вполне хватало.

В этот момент рыжая тряхнула меня за руку, наверное, это было выражением глубины её переживаний. Боль в ключице была непереносимой. Спасительная темнота не дала мне объяснить, что я думаю об этой дуре.

Сознание вернулось опять через боль, такое ощущение, будто в ключицу воткнули нож. Обстановка не изменилась, те же ряженые, за окном темень, тусклый свет, значит, времени прошло немного. Очень надеюсь, что мне всё почудилось, и я так выхожу из наркоза. Был пару лет назад подобный опыт с крайне неприятными ощущениями после операции. В себя я приходил долго, а какие странные виде́ния терроризировали мой мозг, до сих вспоминаю с содроганием. Если меня действительно сбила машина, то проснуться я должен на больничной койке. Но реальность или, наоборот, мои галлюцинации, были другого мнения. Только что была темнота и сразу вижу рыжую, у которой хватило мозгов отпустить оставить в покое мою руку. Запах в комнате не больничный, а тот же тёплый воздух с привкусом гари от свечей. Рядом с рыжей стоит пожилой косплейщик, у двери маячит давешний бегун. Одежда у обоих явно сшита на заказ и сидит как влитая. Что за чушь про одежду лезет в голову? Надо сосредоточиться и понять, это бред или всё наяву. Девушку и мужика вижу, голоса слышу, запах от свечей и людей чувствую, а главное, это боль. Сомневаюсь, что во сне можно ощутить такие муки. Значит, молчу как партизан и жду действий со стороны малолетки и пожилого. Только надо попросить попить, жажда невыносимая.

— Ваше Высочество, искренне рад, что вы пришли в себя, — прогудел пожилой по-русски с небольшим акцентом.

В его голосе не было ничего старческого, таким басом на плацу командовать и ворон пугать. Лицо с грубоватыми чертами, крупный нос, голубые и немного поблёкшие глаза, глубокие морщины на лбу, оттопыренные уши. Чем-то похож на бывшего канцлера ФРГ Шрёдера, только в парике и старинном камзоле. Явно немчура. Не люблю я их. Я вообще всяких иностранцев, а особенно пиндосов, подпиндосников, мигрантов и прочую погань не перевариваю. Работал с англичанами и другими европейцами, есть исключения, но в массе своей впечатления неоднозначные и негативные. Бывшая жена любила повторять, что я мизантроп, социопат, социофоб и вообще неандерталец, случайно забрёдший в XXI век. Но лучше не делать скоропалительных выводов, пока не разберусь, куда меня занесло. Обращение Высочество понравилось, а кому не понравилось бы?

— Позвольте, провести осмотр, — попросил пожилой, — Ваше Высочество, не могли бы вы временно покинуть комнату? — врач перешёл на немецкий, обратившись к девушке.

Мои догадки насчёт его происхождения подтвердились. Рыжая вышла, шурша юбками своего ретроплатья. Немецкий, оказывается, я тоже знаю. С учётом моего не самого плохого английского, более 10 лет в британской компании как-никак, я практически полиглот. А может у меня есть знания и других языков, поживём, увидим.

Немец откинул одеяло, и мне удалось немного рассмотреть своё новое тело. Вернее оно точно не моё, о чём я подозревал, но сейчас убедился. Кроме повязок другой одежды не наблюдалось. Сразу обратил внимание, что я нынешний гораздо ниже себя прежнего. Руки-ноги на месте и явно не старик, что уже неплохо. Головой старался не шевелить, итак, еле поймал такое положение, чтобы она болела не так сильно. Осмотр доставшегося тела решил отложить на потом. Доктор действовал аккуратно, но было больно, обезболивающее мне явно не кололи. Размотал повязки сначала на ключице, а затем на ноге. Натёр какой-то мазью и сделал новую перевязку. Вроде комфортно. Далее док занялся повязкой на голове. Резко её дёрнул, чувствую, что полилась кровь. Доктор протёр мне голову мокрой тряпкой и сказал, что нужно побрить вокруг места повреждения. Они меня уже похоронили, что ли, если нормально раны не обработали. Хотя был без сознания, поэтому не стали лишний раз беспокоить.

От врача пахло потом, но терпимо, а ещё духами и табаком. Руки после моего осмотра он не мыл. Грязные тряпки бросил на тумбочку около кровати и махнул рукой слуге-бегуну, или лакею, я в них пока не разбираюсь. Тот вышел и через несколько секунд зашёл с девушкой, которая убрала тряпки и старую повязку. Обратил внимание только на длинное платье и чепчик, более ничего рассмотреть не удалось.

— К счастью рана на голове не загноилась и можно надеяться, что вы быстро поправитесь. Травмы ключицы и ноги не так опасны. У вас больше ничего не болит? — пробасил док.

— Пить, — прохрипел я.

Доктор спохватился и махнул рукой слуге, тот опять выбежал из комнаты и буквально через мгновение залетел со стаканом. Вода была тёплая и приятная на вкус. В несколько глотков осушил спасительный сосуд и понял, что хочу ещё.

Вам что-нибудь ещё нужно? — задал доктор очередной вопрос.

Не успел ответить, что хочу ещё пить и сходить в туалет, как распахнулась дверь. В комнату стремительно вошёл невысокий человек. Он приблизился и встал вплотную к кровати. Гость был одет в длинный мундир чёрного цвета, сапоги до колен, белые обтягивающие штаны и такой же парик как у доктора. Голова очень большая для его тела. Круглое лицо, голубые глаза и вздёрнутый нос картошкой дополняли картину. Новый персонаж был ниже и лакея, и немца. Лицо смутно знакомое.

— Мне донесли, что ты пришёл в сознание сын мой, — произнёс он высоким голосом.

И не дав мне ответить, развернулся к доктору и спросил о моём самочувствии.

Раз есть жена, то почему не быть отцу? Понять бы ещё кто он. Боль немного притупилась, но не давала сосредоточиться и вспомнить, кого мне напоминает новый персонаж. Доктор тем временем закончил краткий доклад о моём состоянии.

— Поправляйся, сын. Солдат не должен обращать внимания на трудности, — произнёс «отец», быстро развернулся и вышел из комнаты.

Что это было? Меня начали одолевать подозрения, кто этот товарищ, которого немец назвал тоже Высочеством. Главное, что говорил он по-русски, а значит это Россия. Понять бы еще, какой год за окном и в кого меня занесло.