Ник Ким - Легенды Космодесанта Страница 3

Подойдя к боевым братьям, он встал рядом с верзилой Бак-еном и уставился поверх широкого плеча Дак-ира.

— Но чего еще ожидать от муссонного мира?

Земля приблизилась, и, когда Хак-ен выровнял «Огненную виверну», Скала Милосердия предстала перед ними во всей своей неприглядности.

В прошлом здание могло быть даже красивым, но сейчас бастион уродливой горгульей расселся посреди бурой, залитой грязью равнины. Угловатые орудийные башни, ощетинившиеся автопушками и тяжелыми стабберами, ничего не оставили от ангельских шпилей, когда-то возносившихся в грозовое небо Вапориса; вездесущая броня скрыла фрески и причудливые колонны; древние триумфальные ворота с их росписями и филигранной резьбой уступили место серому, угрюмому и практичному сооружению. Дак-ир всего этого не знал, но мог разглядеть в углах и линиях здания отдаленное эхо изначальной архитектуры, следы чего-то изящного и далеко не грубо функционального.

— Вижу, мы не единственные новоприбывшие, — сказал Бак-ен.

Другие Саламандры, столпившиеся в открытом люке, вслед за ним посмотрели туда, где приземлилась черная «Валькирия». Ее посадочные опоры медленно погружались в грязь.

— Имперский комиссариат, — отозвался Емек, узнавший официальную печать на боку транспортника.

Дак-ир хранил молчание. Его взгляд устремлялся к горизонту, где под куполом пустотного щита темнел город Афиум. Сквозь шум корабельных двигателей космодесантник различал гудение генератора, обеспечивающего щит энергией. Подобные установки оберегали города-убежища в его родном мире от землетрясений и извержений вулканов — будничных явлений в жизни суровых обитателей Ноктюрна. В воздухе остро пахло озоном — другим побочным продуктом пустотных щитов. Даже непрекращающийся ливень не мог смыть этот запах.

Когда «Огненная виверна», воя стабилизаторами, зашла на посадку, Дак-ир закрыл глаза. В люк заносило водяные брызги, и космодесантник ступил вперед, позволив дождю барабанить по доспехам. Приятный перезвон капели успокаивал. Дождь — по крайней мере, прохладная, влажная и не кислотная разновидность — был редок на Ноктюрне, и даже сквозь фильтры его освежающее прикосновение доставляло удовольствие. Однако с дождем пришло и еще что-то смутное и неприятное. Тревога, беспокойство, привкус грядущей опасности.

«Я тоже это чувствую». Голос раздался в голове Дак-ира, и воин распахнул глаза. Космодесантник обернулся и обнаружил, что на него пристально смотрит брат Пириил. Пириил был библиарием, владевшим искусством телепатии. Он мог читать человеческие мысли с такой же легкостью, с какой другие читают открытую книгу. Глаза псайкера полыхнули яркой синевой, прежде чем вернуться к привычному красному мерцанию. Дак-иру совсем не по вкусу пришлось то, что Пириил роется у него в подсознании, — однако воин ощутил, что библиарий лишь слегка коснулся его разума. И все же Дак-ир уставился в другую сторону и почувствовал немалое облегчение, когда «Огненная виверна» наконец-то села в гостеприимно чавкнувшую грязь.

Когда Саламандры выгрузились, ветер донес холодное потрескивание лазерных выстрелов.

На другой стороне заболоченного поля, всего лишь в пятидесяти метрах от подъездной дороги к Скале Милосердия, расстрельная команда комиссариата казнила предателя.

Полковник имперской гвардии в красно-коричневой униформе Фаланги спазматически дернулся, когда его поразили раскаленные лучи, и больше не двигался. Привязанный к толстому деревянному столбу, человек повис на удерживавших его веревках. Сначала подогнулись колени, а затем убитый уронил голову, и его распахнутые глаза мертво застыли.

Комиссар — судя по знакам различия, лорд-комиссар — бесстрастно наблюдал за тем, как его телохранители зачехляют лазганы и уходят с места казни. Когда имперский чиновник развернулся, чтобы последовать за своими людьми, его взгляд встретился со взглядом Дак-ира. С козырька фуражки лорд-комиссара лилась вода, а надо лбом человека поблескивал значок с серебряным черепом. Глаза его были скрыты козырьком фуражки, но источаемый ими холод все равно ощущался. Чиновник комиссариата не стал задерживаться. Когда последние из Саламандр выгрузились и пандус захлопнулся, он уже подходил к крепости.

Дак-ир задался вопросом, что за события привели полковника к столь плачевному концу. Космодесантник почувствовал сожаление, когда «Огненная виверна» вновь поднялась в воздух, оставляя их одних в этом богом забытом месте.

— Такова судьба всех предателей, — произнес Цу-ган с намеком в голосе.

Даже под линзами шлема его глаза нехорошо поблескивали. Дак-ир ответил не более дружелюбным взглядом.

Между двумя сержантами Саламандр не было братской любви. До того как стать космодесантниками, они принадлежали к противоположным социальным слоям Ноктюрна. Дак-ир рос сиротой в пещерах Игнеи. Такие, как он, никогда прежде не вступали в ряды Астартес. Цу-ган, сын дворянина из города-убежища Гесиода, был настолько близок к аристократизму и богатству, насколько это вообще возможно в вулканическом мире смерти. Хотя обоих произвели в сержанты и они были равны в глазах капитана Третьей роты и магистра ордена, Цу-ган этого равенства не признавал. Дак-ир не походил на остальных Саламандр. В его душе сохранилось больше человеческого, чем у других братьев: острые чувства и способность к сопереживанию. Из-за своих особенностей он то и дело оставался в одиночестве и вынужден был терпеть отчуждение. Цу-ган видел это достаточно часто и заключил, что перед ним не просто необычный случай, а опасное отклонение. С первого же задания, когда еще новобранцами они сражались на погребальном мире Морибар, между двумя Саламандрами пролегла трещина. В последующие годы она лишь расширилась.

— Тяжело смотреть, как человека запросто пускают в расход, — ответил Дак-ир. — Хладнокровно убивают без всякого шанса оправдаться.

Многие ордены Космодесанта, и Саламандры в том числе, чтили порядок и наказывали за проступки, но они всегда оставляли согрешившим возможность покаяться и искупить вину. Лишь когда брат окончательно сходил с истинного пути: предавался Губительным Силам или совершал великое зло, которое невозможно забыть или простить, — смертный приговор оставался единственным решением.

— Тогда тебе стоит поработать над силой характера, игнеец, — глумливо хмыкнул Цу-ган, вкладывая в последнее слово как можно больше пренебрежения, — потому что твоя чувствительность неуместна на месте казни.

— Это не слабость, брат, — горячо возразил Дак-ир.

Пириил вклинился между ними, предотвращая дальнейшую перебранку.

— Соберите ваши отделения, братья, — твердо сказал библиарий, — и следуйте за мной.

Оба подчинились приказу: Бак-ен, Емек и семеро других космодесантников выстроились рядом с Дак-иром, а Цу-ган возглавил такой же отряд. Один из людей Цу-гана украдкой смерил Дак-ира презрительным взглядом, прежде чем переключить внимание на ауспик-сканер. Ягон — заместитель Цу-гана и главный его приспешник. Если Цу-ган не удосуживался скрывать свою неприязнь и враждебность, то Ягон был коварной змеей, намного более ядовитой и опасной.

Дак-ир проигнорировал высокомерную гримасу соратника и сделал своим людям знак выступать.

— Его отношение можно бы и подправить, — прошипел Бак-ен командиру по закрытому каналу связи, — я бы с радостью за это взялся.

— Не сомневаюсь, Бак-ен, — ответил Дак-ир, — но пока что давай попытаемся вести себя дружелюбно.

— Как скажете, сержант.

Дак-ир улыбнулся под прикрытием шлема. У него не было в ордене более близкого друга, и сержант не уставал благодарить судьбу за то, что тяжеловооруженный верзила прикрывает его спину.

Когда до ворот крепости осталось лишь несколько метров, внимание Бак-ена отвлек пустотный щит, высившийся слева от Саламандр. Лорд-комиссар со свитой уже вошел в командный центр имперских сил. Небо над головами солдат потемнело, и дождь усилился. День сменялся ночью.

— Какова твоя тактическая оценка, брат Бак-ен? — спросил Пириил, заметивший интерес товарища к щиту.

— Единственный способ его свалить — непрерывная бомбардировка. — Космодесантник замолчал, что-то прикидывая. — Или надо подобраться достаточно близко, чтобы проскользнуть внутрь во время кратковременного отключения поля и вырубить генераторы.

Цу-ган презрительно фыркнул:

— Тогда остается надеяться, что смертные именно это и сделают или хотя бы помогут нам выйти на огневой рубеж, чтобы мы могли поскорее убраться с этой слякотной планеты.

Услышав презрительный комментарий брата-сержанта, Дак-ир передернулся, но сдержал свои чувства. Он подозревал, что как минимум наполовину это было подначкой.

— Скажите-ка мне, братья, — добавил Пириил, когда над ними замаячили врата бастиона, — почему их артиллерия отступает?