Илона Эндрюс - Магия скорбит Страница 2

Мой джип соскользнул на мост через реку Чаттахучи. По старым картам судя, если ехать на север, то попадешь в Смирну, а если свернуть на юго-запад, то в Мейблтон. Только ни того, ни другого города больше нет.

Я переехала через мост и остановилась у обочины. Передо мной раскинулась широкая сеть ложбин. Узкие, извилистые, некоторые глубиной до ста ярдов, они сходились и расходились, как ходы гигантских термитов. Там и сям торчали остатки старых домов, где-нибудь посередине склонов, заросшие густым кустарником. Через сеть лощин шло шоссе, держась у края обрывов и пестря деревянными заплатками мостов. Наверху в восходящих потоках парили чернокрылые грифы.

Жители называли это место Скребкой, потому что при взгляде сверху казалось, будто здоровенный стервятник скреб здесь землю. Скребка появилась после первой вспышки, когда магия затопила мир трехдневной волной катастроф и смертей. Каждая новая волна чуть-чуть углубляла лощины.

К югу Скребка сходилась своими лощинами в ущелье, переходящее в Сотовый провал — одно из мест жуткой концентрации магии. Само шоссе служило для трудных подростков излюбленным местом парных гонок. И где-то здесь, в этом месиве почвы и воздуха, находился мой «зеленый-пять», попавший в беду оборотень. Я только надеялась, что он еще жив и нянчит сейчас свой обожженный хвост.

Община оборотней в Атланте одна из самых больших в стране. В Стае, как ее называют, почти полторы тысячи членов, разбитых на семь кланов по виду животных. Каждым кланом правит пара альфа-особей. Эти четырнадцать особей образуют Совет Стаи, во главе которого стоит Курран — Властитель Зверей Атланты. Власть и авторитет Куррана неимоверны; он — альфа всех альф.

Чтобы понять, что такое Стая, надо понимать, что такое оборотень. Взятый в клещи природой человека и зверя, он может поддаться той или этой. Те, кто сдались природе зверя, скатываются по наклонной плоскости в горячку безумия. Такой оборотень предается извращениям и жестокости, терзает человеческое мясо, убивает и насилует, пока кто-нибудь из нас, рыцарей Ордена, не пристрелит его как бешеную собаку. Их называют люпусами и ликвидируют сразу при обнаружении.

Чтобы остаться человеком, оборотень должен организовать свою жизнь согласно строжайшим ментальным нормам, регламентированным в Кодексе — книга правил, внедряющих дисциплину, лояльность, законопослушность и сдержанность. Нет у оборотня высшего приоритета, нежели служение Стае, и Курран с его Советом подняли понятие служения еще на одну ступень. Все оборотни проходят обучение боевым искусствам, индивидуально и группами. Всех учат каналировать агрессию, справляться с ранами от серебряных пуль, обращаться с холодным и огнестрельным оружием. Численность Стаи, строгая дисциплина, продуманная организация превращают ее в мощную силу. Жить в одном городе со Стаей значит иметь под боком полторы тысячи высококлассных профессиональных убийц с обостренными чувствами, сверхъестественной быстротой и способностью к регенерации.

Орден весьма беспокоит наличие в городе Стаи. Оборотни Ордену не доверяют, и не напрасно: рыцари в каждом оборотне видят монстра, который рано или поздно сорвется с цепи. Пока что Кейт — единственный агент Ордена, завоевавший их доверие, и потому они предпочитают иметь дело исключительно с ней. Помочь попавшему в переплет оборотню — это весьма сильно поднимет мои акции в обеих организациях. На бумаге, по крайней мере.

Поставив машину на ручник, я пошла по серпантину вверх. Обоняние не помогало — его забивали жгущие ноздри серные дымы. Наверное, Тедди Джо преувеличил размеры собаки — как свойственно очевидцам, — но даже если бы она была «размером с обыкновенный дом», найти ее в лабиринте лощин было бы хитрой задачей. Шоссе не идет прямо, оно виляет, разветвляется на мелкие дорожки, половина из которых не ведет никуда, а другая половина соединяется снова в магистраль.

Я пригнулась у края лощины и стала слушать, что мне расскажут воздушные потоки. Чуть-чуть сладковатой вони разлагающейся падали, легкая примесь маслянистой едкости от пожирающих ее стервятников. Удвоенный мускус диких котов, радостно перекрывающих метки друг друга. Резкая горечь далекого скунса. Аромат сгоревшей спички…

Я остановилась. Двуокись серы. Чуть слышный, но единственный запах, не вписывающийся в картину обычной животной жизни. Я вернулась к джипу и пошла за запахом спичек на север. Бывают случаи, когда моя тайная личность оказывается полезной.

Вонь горелой серы становилась сильнее. Ниже по лощине прокатилось низкое рычание, сменившееся влажным тяжелым дыханием, а потом разочарованным повизгиванием, будто несколько собак скулили в унисон.

Я повела джип по краю лощины, всматриваясь вниз. Ничего. Никаких тебе огромных псов, только неглубокая двадцатипятифутовая лощина, и на дне редкие кусты да мусор. Ржавый корпус холодильника. Остатки кровати. Разноцветное тряпье, присыпанное землей. Дом, заброшенный на склон и застывший нынче на осыпающемся краю лощины, на резком ее повороте влево.

По Скребке прокатился возбужденный рык — низкий первобытный звук огромной твари, идущей по следу. У меня волосы зашевелились на загривке, я ударила по тормозам, схватила с сиденья «Уэзерби» и выпрыгнула, занимая позицию для стрельбы на краю лощины.

Из-за поворота лощины выскочило что-то мохнатое, шафранового цвета с темными брызгами на выгнутой спине, тварь летела над отложениями, и мышцы тяжело ходили под шкурой передних лап. Буда. Этого мне только не хватало.

Гиена-оборотень меня увидела. Из ее пасти вырвался холодящий сердце испуганный хохот.

Только бы не Рафаэль. Только бы не Рафаэль. Только бы…

Буда метнулась ко мне, превращаясь прямо в прыжке. Тело хрустнуло, перекрутилось тряпичной куклой, кости выпирали из-под шкуры, становящейся кожей, мышцы переползали, образуя новые мощные конечности, появилась широкая грудь, человеческий торс. Вдруг бросились вперед челюсти, увеличившись непропорционально, а передние лапы превратились в такие ручищи, что вся моя голова в них вместилась бы. Буда в облике воина, чудовище — на полпути от гиены к человеку. Для оборотня принять такую форму — это победа, сделать ее пропорциональной — результат, а разговаривать в таком виде — искусство.

Гиена раскрыла пасть, показав трехдюймовые клыки.

— Уезжай, Андреа! Уезжай! Быстрее!

Рафаэль. Черт побери.

— Не паникуй. — Я посмотрела в оптический прицел за поворот. — Все под контролем.

Тварь, которая смогла обратить в бегство буду в образе воина, особенно такую психованную и опасную, как Рафаэль, заслуживает уважительного отношения. К счастью, «Уэзерби» отлично умеет проявлять уважение, спрятанное в магнумовском патроне. Такой патрон остановит носорога на галопе, и уж как-нибудь с собакой-переростком справится.