akchisko_san1 - Рики Макарони и Наследники Врагов Страница 3

Фотографиями внезапно заинтересовался и Темный лорд. Этого никак нельзя было ожидать, исходя из того, что Рики знал о его жизни. Несомненно, Том Реддл и в нормальном‑то возрасте больше внимания уделял изучению черной магии, чем противоположному полу. А теперь ему должно было стукнуть около девяноста лет!

«Зачем тебе?» — удивился Рики, невольно вспоминая хихикающее привидение Плаксы Миртл и ее слова: «Надо же, какой старый пень, а безобразничает!».

«Дай посмотреть! — невозмутимо требовала окаянная нечисть. — Все равно я сейчас бездельничаю!».

Согласно сложившейся привычке, Рики, как правило, старался действовать ему наперекор. Но покинуть компанию повторно без всякой видимой причины ему было неудобно, тем более что Марк уже поманил его присесть рядом и предложил те картинки, которые он уже просмотрел.

Комментарии Волдеморта отличались разнообразием. Он довольно часто отпускал одобрительные либо критические замечания относительно достоинств фигуры той или иной модели, но при этом успевал каждый раз возмутиться, какими бесстыдными в наше время сделались магглы, раз снимают голых девушек, а значит, их давно следует приструнить. И разумеется, его методы как нельзя лучше годились для этой цели. Кроме того, Лорд нередко гадал, «как растолстеет вот эта к сорока годам», или мечтал, «вот бы ее повесить вверх ногами и надавать по заднице». Кажется, в этом темная сущность нашла себе сносное развлечение.

Тем сильнее захотелось юноше досадить Назойлику. Игнорируя его возмущение, Рики безотлагательно воспользовался призывом миссис Дуглас помочь в пересаживании домашних растений. Он полагал, что после поучительной лекции Лорда интерес к художественной эротике проснется в нем нескоро.

Теперь, помимо всякого мусора, в его голове нередко всплывало чье‑то мудрое изречение, процитированное когда‑то отцом: «В распоряжении Всевышнего два способа наказать нас: отказывая в том, чего мы желаем, и — предоставляя нам это». С Рики произошло второе, поскольку несколько лет он упорно добивался правды о себе. Правдой оказалось дополнительное, крайне нежелательное соседство с черным колдуном в собственной голове.

Собственно, черный колдун, непочтительно обозванный Назойликом, был не обыкновенный, а знаменитый и наводящий ужас на всю колдовскую общественность даже теперь, когда последняя война с ним осталась далеко в прошлом. Рики знал, почему, потому что все воспоминания Волдеморта стали ему доступны в тот момент, когда он понял, что заменил темную личность своей. Его сознание гнездилось в теле, которое от рождения принадлежало Темному лорду, кода‑то носившему простое имя «Том Реддл», о чем давно все забыли. Рики и не подозревал о таком до недавних пор. Наверное, он сам для многих воспринимался как тот же Лорд, но как‑то предпочитал думать немного по–другому.

Они и в самом деле были очень разными. Мировоззрение Темного лорда, вкратце, характеризовалось бескрайней манией величия. Невзирая на то, что они делили одну голову, юноша не читал его мыслей, и потому всех его планов не знал, но не сомневался в их потенциальной опасности. Борьба с Волдемортом, с того момента как он заявил о себе, прекращалась, пожалуй, только ночью, когда Рики спал, и видел нередко того же врага, претендующего на мировое господство как в прошлом, так в настоящем и будущем.

Наверное, одной из главных, заранее одержанных побед над зловредной сущностью было то, что Рики за годы своей жизни научился худо–бедно принимать Гарри Поттера. Однако же сам Рики не мог сдержать усмешки при мысли, какое странное чувство юмора у жизни, заставившей героя волшебного мира стать крестным отцом самого Волдеморта. Теперь, когда все стало ясно, Рики поражался, насколько у крестного здоровое сердце, однако. От школьных выходок юного Макарони только в первом классе у Поттера, знающего правду, вполне мог случиться удар. Однако целеустремленный герой верил во второй шанс, так же, как в свое время верил в это его наставник, директор Альбус Дамблдор. И, вспомнив все, Рики оставалось только благодарить свою счастливую звезду, которая избавила его от забот упомянутого директора, поскольку между ними все‑таки стоял дядя Гарри.

Помимо этой небольшой победы, Рики имел в распоряжении определенные средства, позволяющие ему противодействовать Волдеморту, так сказать, изнутри. Он помнил об обещании, которое взял с него шеф авроров в конце года. Как единственное лицо, располагающее абсолютным знанием всего, что лорд Волдеморт когда‑либо совершил, он был обязан передать все соответствующие сведения правосудию. Так что время от времени Рики приходилось извлекать из памяти разные нелицеприятные факты, например, что Волдеморт использовал змею в качестве разведчика. Что было тринадцать Упивающихся смертью, которые с согласия своего могущественного повелителя воспользовались даром бессмертия. Не в таких, конечно, масштабах, как их господин. А всевозможные черно–магические ритуалы и посвящения, пройденные Лордом в различных странах мира, не исключено, заинтересовали бы Пита в качестве пособия по мутациям, но Рики категорически не желал брату ничего такого показывать.

История, которую он писал, вызывала у него резкое ухудшение состояния, примерно такое, как когда брат рассказывал про Павлова. Временами парню казалось, что он вот–вот упадет в обморок. Сначала он старался заниматься этой писаниной именно в те периоды, когда настроение ни к черту не годилось, но скоро понял, что так он себя вконец доконает. Портить же себе редкие моменты сносного расположения духа Рики не стал бы ни ради какого Министерства магии.

Лучше всего у него работа шла тогда, когда столь желанные для авроров воспоминания приходили спонтанно. Он все равно никуда не мог от них деться, а потому садился и записывал. После этого становилось как‑то легче. Так что Рики, находясь почти все время дома, не расставался с блокнотом и ручкой, даже повесил их себе на шею.

— Им придется учесть это в деле! — пообещала его маме миссис Дуглас, наблюдая такую старательность.

Рики покорно кивал, стараясь не думать о предстоящем слушании в Отделе магического правопорядка.

Собственно, в том, что случилось после его дня рождения, он совершенно не был виноват, но в данных обстоятельствах это мало что решало. Волнение из‑за предстоящего слушания распространилось на всю семью, после того как небольшая коричневая сова с умными глазами в одно прекрасное утро влетело в столовую, где семейство мирно завтракало, и швырнула ему на колени пухлый конверт с эмблемой Министерства. Скрыть эту эпистолярную пошлость теперь не было никакой возможности, и парню ничего не оставалось, как зачитать вслух: