Андрей Мансуров - Разрешенная фантастика – 2 Страница 3

Тесть смотрел на него… С обычной татарской хитринкой.

Но только когда Виталий подошёл и снова уселся на стул, разлепил губы:

– Запомнил? Сам такую построить сможешь?

Виталий опешил. С чего бы это ему – Старшему Экономисту! – делать Дверь?! Их вон: десятки моделей продаются на строительном базаре. Да и в любом хозмаге…

Но подумав, решил что, надо будет – и справится: а что! В молодости всё-таки закончил «столярно-плотницкое…» Это уж потом умные люди посоветовали получить высшее образование – мол, не помешает. Не помешало. Хоть и попотеть пришлось. Десятки раз готов был плюнуть и бросить! И если бы не мягкое, но настойчивое «вразумление» со стороны Марии, глядишь и…

Он кивнул.

Дед вздохнул. Поморгал. Сказал:

– Сядь поближе. Во-первых – мне уже тяжело говорить… Громко. А во-вторых – не хочу, чтобы Клавдия слышала. – Виталий пересел и даже нагнулся к тонким ниточкам губ, которые дед на протяжении всего монолога, последовавшего затем, часто облизывал.

– Дверь эту я сделал восемь лет назад. Она такая, как показал мне отец – Инвер Эльдарович, стало быть… Он показал мне её. А потом… Разобрал!

И тебе придётся разобрать мою. Уже потом. Когда… – зрачками дед показал в потолок. Виталий опять не набрался духу возразить что-либо. Чувствовал, что дед прав. И знает это. Так что он просто в очередной раз кивнул.

– Словом, дверь я сделал тогда, когда меня прихватило первый раз – ну, ты помнишь! – Ещё бы! Первый инфаркт деда Васи Виталий помнил отлично. Если б не оперативная доставка на любимой девятке, и не знакомый однокашник в районной больнице, неизвестно, чем бы всё тогда могло… Он сглотнул.

– Вот тогда, пока я лежал там, в палате, да всё в белый потолок пялился, я и подумал – пора… Пора отправляться в лучшие места. А что: дочь пристроена, хозяйство налажено… Даже газ из района провели: теперь не надо чёртов уголь запасать и перетаскивать в погреб! (Виталий помнил и такое. Пять тонн на зиму – и вёдрами из кучи, вываленной КАМАЗом у ближайшей стены – да в угольный подпол!) Клавдия теперь справится. Опять же вы с Марией – будете навещать её на день рождения… Да по праздникам.

Словом, хотел я тогда поступить, как отец-то говаривал: «Сделал дело – гуляй смело!» А чтоб «гулять», нужно было сделать вот это. Дверь, которую ты только что видел.

Я почему заставил тебя подробно изучить и рассмотреть, как устроена. Ты же кончал столярное… А мастерство и руки, – дед чуть приподнял свои похожие на клешни жилистые узловатые руки над одеялом, – никуда не деваются. Это-то – всегда при тебе. Словом, повтори конструкцию. Я лично могу гарантировать: работает.

Видя недоумевающий взгляд зятя, дед поторопился продолжить:

– Да, я знаю, о чём ты подумал: с чего бы ей не работать! Но… Это – не та работа!

По-настоящему такая Дверь сработает только один раз. Зато как!..

Теперь-то могу признаться: мне просто… Не хватило храбрости.

Да, чёрт его задери, будь оно всё трижды неладно! Именно так: я испугался! -зрачки деда расширились почти во всю радужку, и дыхание с присвистом вырывалось из груди: похоже, «работа» Двери не на шутку волновала его до сих пор!..

Однако дед быстро взял себя в руки:

– Хотя, если честно – и кто бы тут не испугался… Словом, вот что я тебе должен передать. Как инструкцию. Если приспичит (Тьфу-тьфу!) – сделай такую же дверь. Прислони её туда, где у тебя есть свободное место – к любой стене, будь там хоть кафель, хоть штукатурка, хоть обои… Прикрепи поосновательней. Края косяка залепи к стене. Хоть скотчем строительным, хоть изолентой. Лишь бы – чем-то непрозрачным. Затем…

Рука деда зашарила под подушкой, и вернулась согнутой в кулак. Кулак открылся, и переложил в подставленную Виталием ладонь смятую засаленную бумажку:

– Вот. Прочти сейчас и запомни. На всякий случай. Это из Евангелие от Матфея. Скажешь эти слова три раза. А потом… Потом – тебе понадобится вся смелость, какая у тебя найдётся. Потому что войти… Страшно.

Нет, не то слово – ЖУТКО СТРАШНО!!!

Я сам, когда увидел, что там, за дверью, вначале-то обрадовался, как дурак… А потом… Когда осознал, что – всё! Обратного пути не будет…

Испугался. Какой бы ни был оставшийся мне срок – а обрывать его вот так, сходу… Пусть и там болит, и здесь – не разогнёшься, да на дождь этот, что на подходе – все кости ломит… Особенно крестец… И глаза уж ни …я не видят, и руки – даже молотка не держат… А всё ж таки – я – жив! А там…

Будет ли это – жизнь? Или я… Просто исчезну?

Словом, я дверь-то тогда закрыл. А когда открыл назавтра во второй раз – ни-че-го! Только стена горячо любимого сарая. И читай-не читай, уже – пшик! Упустил я свой шанс. Такое… Даётся лишь раз в жизни – сделай я теперь хоть ещё тыщу дверей.

Ну, с другой стороны, я не слишком-то и расстроился тогда… Вот. – дед словно приободрился, с довольной улыбочкой глядя в глаза зятю. – Уже восемь лет скриплю тут потихоньку… Несмотря на то, что так и не знаю – что ждёт меня теперь ТАМ, на той стороне: райские кущи ли… Или котлы с огнём неугасимым.

Словом, увидал я тогда, когда в первый раз открыл Дверь, не иначе, как Райский Сад. Травка там такая… Зелёная! Изумрудная прямо. А уж ровная и мягкая – словно кто стриг. Газонокосилкой. И – небо, глубокое-глубокое… Затягивает – словно полетать приглашает! А ощущение такое – что там можно и полетать!.. Солнышко опять же светит, облачка этакие кучерявенькие… Бегут себе деловито. Тепло – как летом. Да там, наверное, и всегда так… Вечное лето. А уж деревья!..

Тут тебе и вишни, и яблони, и груши, и ещё какая-то красотища иностранная – я такие только в теплице районной видывал… А иных – так и вовсе не видывал! И всё в цвету!.. А пахло как, как… М-м-м… Ну, как в Раю. А ещё заметил – и плоды там были. На всех деревьях. Вот так: и цветут и плодоносят… Словом, думаю, с голоду бы там точно не помер! Но…

Не хватило мне смелости, Виталик, не хватило… Или…

Или жалко стало Клаву – на кого ж я её оставлю-то, на старости лет, если… А ведь нечестно это: раз могу ещё двигаться, силёнки мал-мало осталось в теле – надо жить! А не… бежать. Бежать – стыдно!

Вот ежели бы я был, скажем, неизлечимо болен… Ну там, рак, паралич, как при инсульте-то бывает, или ещё чего, (Не дай Бог!) вот тогда, может, и…

Н-да. Словом, зятёк, закрыл я тогда чёртову дверь, и… Остался здесь. – Виталий заметил, как в уголке глаза деда собралась предательская влага, которую тот поспешил проморгать, и смахнуть узловатым пальцем. Но дед ещё не закончил:

– Тебе могу посоветовать: ты Дверь-то себе сделай… А неровен час – случись чего, или прицепится какая неизлечимая болячка (Снова – тьфу-тьфу!) и сможешь… По-крайней мере, от жуткой боли избавишься. Н-да.