Патриция Деманж - Только ради любви Страница 2

– Нет, ну это неслыханно! – раскипятилась Лила. – Немедленно возвращаться! А он хоть что-нибудь рассказал об этом господине?

– Не волнуйтесь, мисс, – попытался утихомирить ее старик. – Полковник проводил меня до двери и шепнул, что этот господин хочет поговорить с вами о чем-то очень важном. Это я и должен вам передать.

Лила не понимала, с какой это стати ей наряжаться, чтобы принять какого-то незнакомца.

– Вообще-то, я хотела сегодня собрать редиску с грядок, – строптиво заявила она.

– Завтра будет новый день, – утешил ее верный Тобиас.

Старый слуга был очень привязан к юной хозяйке Уоррен-Хауса, хотя к ее рано умершей матери относился несколько настороженно – она ведь приехала из неведомой ему Польши! А для Тобиаса, шотландца до мозга костей, всю жизнь проведшего в Хайленде, не существовало мира за пределами шотландских гор.

Лила была очень похожа на свою мать, и временами это раздражало Тобиаса – девушка была явно не в породу Уорренов! Все представители рода Уорренов были высокими и ширококостными, со светлыми волосами, голубыми глазами и крупными «лошадиными» зубами, ставшими, так сказать, их родовым признаком.

А Лила была среднего роста, хрупкая и гибкая. Она смотрела на мир большими карими глазами с длинными густыми ресницами, а своим главным украшением считала блестящие каштановые волосы и прекрасные жемчужно-белые зубы.

– Истинная Васлевская! – говаривал полковник, любуясь дочкой, и при этом всегда вздыхал глубоко и печально.

Ее мать – Янина Васлевская – была польской аристократкой. В холле висел ее парадный портрет в полный рост, и каждый раз, смотря на него, Лила получала новое подтверждение того, что поразительно похожа на мать.

Но кое-что девушка взяла и от Уорренов, а именно отчаянный, смелый и несколько авантюрный характер. Она лихо скакала верхом, прекрасно плавала, совершала далекие пешие прогулки и даже метко стреляла. Простая деятельная жизнь на природе надежно закалила ее.

– Мы не должны заставлять полковника ждать, – напомнил Тобиас.

– Я уже иду!

Она проворно надергала редиски, сложила ее в корзину и направилась к дому, ловко лавируя между неухоженными грядками. Сад и огород выглядели запущенными, но вины Лилы в том не было: все домашнее хозяйство лежало на плечах девушки, и на достойный уход за садом и огородом у нее не хватало ни времени, ни сил, а для того, чтобы нанять прислугу, не было средств.

Весеннее солнце освещало старый дом, и признаки упадка и запустения стали особенно очевидны: фасады облупились, водосточные трубы продырявились, крыша протекала, каминная труба разрушилась. От этого грустного зрелища у Лилы защемило сердце: она искренне любила свой родной старый Уоррен-Хаус!

Девушка проскользнула в дом через заднюю дверь и отнесла корзину с редиской на закопченную кухню. Колченогий стол покачнулся под тяжестью корзины. Она так и не допросилась у Тобиаса починить его, но не винила старика: он трудился с раннего утра до позднего вечера, и до кухонного стола у него просто не доходили руки.

Лила быстро шла по темному коридору – дневной свет слабо проникал через цветные оконные витражи, а перед окнами росли вековые могучие деревья. Лила прижалась лицом к одному из оконных стекол, через которое была видна подъездная аллея, и необъяснимый страх снова захлестнул ее.

У парадной двери стояла роскошная карета, и слуга в помпезной темно-синей ливрее, отделанной серебряной тесьмой, держал под уздцы четырех вороных, запряженных цугом лошадей.

Лила изумленно вскинула брови: что за шутки? Кто же ездит теперь в старомодных каретах? Разумеется, в Хайленде еще встречались запряженные лошадьми экипажи, но состоятельные люди уже давно пересели в автомобили. Лилу распирало от любопытства и одновременно мучили странное ощущение холода и учащенное сердцебиение!

Девушка поднялась по винтовой лестнице в свою комнату и распахнула тяжелые дверцы массивного платяного шкафа. Правда, одежды в нем почти не было: скромных средств не хватало на достойный модный гардероб. Да и куда ей носить дорогие платья? Жизнь в Уоррен-Хаусе простая и скромная, заполненная хозяйственными заботами и занятиями на свежем воздухе. Поэтому любимой одеждой Лилы стали брюки – они давали ей полную свободу движения! Девушка надевала платья только по воскресеньям, когда вместе с отцом отправлялась в церковь в соседнюю деревню.

Сегодня Лила почему-то все время мерзла и поэтому выбрала закрытое платье из синего бархата с широкими длинными рукавами и белоснежным кружевным воротником, выигрышно подчеркивающим ее длинную стройную шею. Тщательно расчесав блестящие каштановые волосы, Лила завязала их на затылке бантом из синей атласной ленты. Критически оглядев себя в зеркале, она решила надеть и свою единственную драгоценность – доставшийся ей в наследство от матери золотой медальон с черной эмалью, сапфирами и бриллиантами. Правда, уже идя по длинному коридору в гостиную, она подумала, что никакие модные ухищрения все равно не помогут ей выглядеть настоящей леди.

– Ну, наконец-то! – нетерпеливо поприветствовал ее отец.

Он сидел у пылающего камина в своем любимом кресле с высокой спинкой. В Уоррен-Хаусе даже летом было холодно, и Тобиас регулярно разжигал камин. Однако Лиле показалось, что огонь горит как-то вяло, не распространяя достаточно тепла.

– Прошу извинить меня за опоздание: я была в саду, – вежливо проговорила девушка.

Полковник пребывал в прекрасном расположении духа. Лила давно не видела его таким веселым: обычно он сидел мрачный, тоскуя по прошлой армейской жизни и проклиная свою неудавшуюся судьбу, а заодно и весь мир.

– Позволь представить тебе его превосходительство господина фон Литценберга, – обратился к ней отец.

«Боже мой, – подумала Лила, – он словно из прошлого века!» И сделала книксен.

Гость выглядел странно, так же, как и его роскошная старинная карета, стоявшая на подъездной аллее. Это был высокий худощавый мужчина в застегнутом наглухо черном сюртуке без белого галстука и шарфа. Его жидкие седые волосы свисали длинными прядями, а тонкие губы на пугающе бледном лице растянулись в любезную улыбку, больше похожую на зловещую гримасу. Этот человек внушал необъяснимый страх.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, мисс Уоррен, – его голос звучал холодно и монотонно.

«Какая тут может быть честь? И почему отец так рад его визиту?» – лихорадочно соображала Лила.

– Садись, дитя мое, – обратился к ней отец, – нам надо обсудить с тобой крайне важный вопрос.