Сильвия Дэй - Любовь джентльмена Страница 2

– Я знаю, кто она.

Эйвери с удивлением взглянул на него:

– Я и не подозревал, что вы знакомы.

Маркус, известный способностью сводить дам с ума, неприязненно скривил губы:

– Леди Хоторн и я… давние знакомые.

– Понимаю, – пробормотал Эйвери с таким видом, будто вообще ничего не понял.

Маркус положил руку ему на плечо:

– Продолжай в том же духе.

Немного подумав, Эйвери неохотно кивнул и направился в бальный зал, пробираясь сквозь толпу, окружившую Маркуса.

Именно из-за вечной суматохи Маркус не любил светские приемы. Джентльмены, которым не хватило изобретательности встретиться с ним в приемные часы, заговаривали с ним о деле без малейшего стеснения в более непринужденной светской обстановке, тогда как он никогда не смешивал работу и удовольствие. По крайней мере он придерживался этого правила до сегодняшнего вечера. Разумеется, Элизабет станет исключением. Она всегда была исключением.

Покручивая монокль, Маркус понаблюдал за тем, с какой легкостью Эйвери движется сквозь толпу, потом перевел взгляд на женщину, которую был обязан защищать. Сейчас он упивался ее видом подобно человеку, изнемогающему от жажды.

Элизабет никогда не любила парики и на этот раз тоже была без парика, в отличие от большинства других дам. Зато вид неподвижных белых перьев в темных волосах был поразительным и неумолимо притягивал взгляды со всех сторон, как и необыкновенно красивые глаза, напоминавшие блеск аметистов.

Глаза эти встретились с его глазами лишь на мгновение, но впечатление осталось, силу взгляда отрицать было невозможно. Сила эта всегда влекла Маркуса, словно мотылька на пламя, пробуждая в нем первобытные инстинкты, но, несмотря на опасность обжечься, сейчас он был не в силах сопротивляться.

Элизабет умела смотреть особенным взглядом. Маркус мог бы поверить, что он – единственный мужчина в комнате, что все остальные исчезли, что между лестницей, где он находится в окружении множества людей, и тем местом, где она ожидает его на краю бального зала, нет ничего.

Он представил себе, как подходит к ней, заключает в объятия и целует. Ее губы, такие эротичные по форме и полноте, сливаются с его губами. Он осыпает ее поцелуями и проводит языком по выступу ключицы… А затем он погружается в ее тело и удовлетворяет желание, ставшее столь сильным, что Маркус почти сходил от него с ума.

Когда-то ему хотелось не только видеть ее улыбку, но и слышать звук ее голоса, наблюдать мир ее глазами. Теперь его потребности выглядели гораздо более низменно. Маркус не позволял им стать иными: ему хотелось вернуться к прежней жизни – без боли, злости и бессонных ночей, – к жизни, которую забрала Элизабет.

Он сжал челюсти. Пора сократить расстояние между ними, узнать, каково это – снова обнять ее…

Чувствуя, как по щекам разливается жар, Элизабет, виконтесса Хоторн, долго не могла сдвинуться с места.

Ее взгляд задержался на человеке, стоявшем на лестнице, всего лишь на мгновение, но она успела отметить мужественную красоту его лица, на котором прочитала немой призыв.

Смущенная собственной реакцией после стольких лет разлуки, Элизабет заставила себя небрежно отвернуться и тем не менее не могла не признать, что Маркус все еще великолепен. Между ними всегда существовало сильное влечение, и, как ей теперь стало ясно, оно ничуть не ослабло.

Почувствовав прикосновение к локтю, Элизабет повернулась и взглянула на Джорджа Стантона.

– Вы что-то раскраснелись. Плохо себя чувствуете?

Пытаясь скрыть смущение, Элизабет принялась обмахиваться кружевным рукавом.

– Пожалуй, здесь слишком душно.

Она раскрыла веер.

– Думаю, прохладительный напиток вам не повредит, – заметил Джордж, за что тут же был вознагражден благодарной улыбкой.

Как только Джордж удалился, Элизабет сосредоточилась на других джентльменах, плотной толпой окружавших ее.

– О чем мы говорили? – поинтересовалась она, обращаясь сразу ко всем и ни к кому в отдельности. По правде сказать, большую часть времени она вообще не следила за разговором.

– Мы говорили о графе Уэстфилде. – Томас Фаулер осторожно указал на Маркуса. – Я удивлен, что вижу его здесь: граф известен тем, что не жалует светские развлечения.

– Действительно странно. – Элизабет разыгрывала безразличие, в то время как ее ладони, скрытые перчатками, слегка вспотели. – Я надеялась, что в этот вечер граф останется верен своим пристрастиям, но ошиблась.

Томас смущенно опустил глаза:

– Прошу прощения, леди Хоторн, я забыл о вашем давнем знакомстве с лордом Уэстфилдом.

Элизабет звонко рассмеялась:

– Не стоит извиняться, я благодарна вам от всей души. Пожалуй, вы единственный человек в Лондоне, который имеет свойство забывать. Мистер Фаулер, не обращайте на него внимания. Граф имел для меня мало значения тогда и имеет еще меньше значения сейчас.

Заметив Джорджа, вернувшегося с напитком, Элизабет улыбнулась, и его глаза призывно сверкнули в ответ.

По мере продолжения разговора Элизабет медленно меняла положение, чтобы избежать загадочных взглядов, которые Маркус бросал на нее с лестницы. Его репутация распутника нисколько не изменилась от того, что он приобрел власть и влияние. Однако теперь его присутствие сразу было замечено, и несколько высокопоставленных господ поторопились ему навстречу, не дожидаясь момента, когда он войдет в бальный зал. Дамы, одетые в ослепительно яркие наряды и пену кружев, незаметно заскользили по направлению к лестнице; казалось, весь зал постепенно пришел в движение в одном и том же направлении.

К чести Маркуса, он выглядел в высшей степени равнодушным по отношению ко всем заискиваниям и двигался по залу с небрежным превосходством человека, который всегда получает желаемое. Он был внимателен к одним, небрежен с другими, третьим довольно высокомерно поднимал руку в знак приветствия. Он управлял всеми, кто находился вокруг, демонстрируя свою силу, и люди с удовольствием покорялись его воле.

В целом Маркуса окружала аура отстраненности и кипучей энергии, которая отсутствовала четыре года назад. Это было предупреждением, и Элизабет собиралась принять его во внимание самым серьезным образом.

Джордж внимательно изучал происходящее, глядя поверх ее головы.

– По-моему, лорд Уэстфилд направляется сюда, – не слишком довольно произнес он.

– Вы уверены, мистер Стантон?

– Да, миледи. Пока мы говорили, Уэстфилд смотрел прямо на меня.

Итак, Маркус действительно шел к ней, а у нее даже не было времени подготовиться.

Элизабет начала обмахиваться веером с удвоенной энергией. Надо же было Маркусу появиться именно сегодня! Первый выход в общество после трехлетнего траура, и тут же он нашел ее, будто все эти годы нетерпеливо ожидал этого момента. Впрочем, причина могла быть вовсе не в этом: не зря же, пока она носила траур, Маркус упрочивал скандальную репутацию в будуарах множества не обремененных семьей дам.