Лиза Клейпас - Герой снов Страница 2

– Что это вы делаете? - спросила она.

– Встаньте.

Мгновение Эмма продолжала сидеть не шевелясь. Николай никогда не говорил с ней подобным тоном. Сейчас, хотя он стоял непринужденно, уронив вдоль тела руки без перчаток, она ощутила в нем какое-то расчетливое спокойствие, как у кошки, готовящейся к прыжку. Эмма невольно подчинилась: выпрямилась во весь рост, так что они оказались почти лицом к лицу.

– Чего вы хотите, Николай?

– Я хочу побольше услышать об этом вашем друге. Держал ли он вас в объятиях? Шептал ли слова любви? Целовал ли вас? - Пальцы его сомкнулись на ее руках, тепло ладоней проникало сквозь тонкий шелк рукавов.

Эмма подскочила на месте и тихо ахнула. Сердце забилось болезненно тяжко и часто. Невообразимо, немыслимо было ощущать руки Ангеловского на себе, стоять так близко к нему, грудь к груди. Она попыталась высвободиться, но его хватка стала лишь крепче.

– Если вы кончили развлекаться, Николай, будьте любезны убрать свои царственные лапы. Ваше чувство юмора меня не веселит.

– Я не шучу, Ры-жеч-ка. - Его руки обвили ее талию, притягивая к себе. Услышав недоуменное восклицание, он объяснил:

– По-русски это означает "рыжеволосая малышка".

– Я вовсе не малышка, - нахмурилась она, стараясь вырваться.

Он продолжал удерживать ее без особых усилий. Хотя они были почти одного роста, он был вдвое тяжелее, мускулистый и ширококостный, с плечами шире церковных врат.

Не обращая внимания на ее сдавленные протесты, он продолжал тихо и настойчиво:

– Знаешь, ты легко сошла бы за славянку с этими своими рыжими волосами и белой кожей. И глаза у тебя цвета балтийской воды… синего-синего.

Эмма подумала, не следует ли ей позвать на помощь. Зачем он так поступает? Чего от нее хочет? В голове промелькнули все слухи и сплетни, которые она слышала о Николае. В его прошлом были предательство, убийство, государственная измена. Он навеки изгнан из России за преступления против царского правительства. Множество женщин находили чарующим ореол опасности, который его окружал, но Эмма к их числу не относилась.

– Пустите меня, - задыхаясь, произнесла она. - Мне не нравятся ваши игры.

– Могут и понравиться…

Он удерживал ее так легко, словно она была куклой или котенком. Эмма чувствовала, что он наслаждается своей властью над ней, дает понять, насколько сильнее ее. Голова ее запрокинулась, глаза закрылись. В любую минуту его губы могли прижаться к ее губам. Затаив дыхание, она ждала… ждала… ждала…

Ладонь Николая легла ей на шею, слегка лаская. Большой палец поглаживал бьющуюся на шее жилку. От неожиданной нежности этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь. Эмма подняла трепещущие ресницы и взглянула ему в лицо. Оно было так близко.

– Когда-нибудь я тебя поцелую, - проговорил он. - Но не сегодня.

Эмма вырвалась от него оскорбленным вихрем. Попятившись, она скрестила на груди длинные тонкие руки.

– Почему бы вам не вернуться к своим гостям и не поиграть в хозяина? - бросила она. - Уверена, что в доме найдется достаточно женщин, умирающих от желания быть к вам поближе.

Николай продолжал стоять в круге света, волосы искрились золотом, кончики губ подергивались в улыбке. Несмотря на всю свою досаду, Эмма не могла не отметить, как необыкновенно… непристойно был он хорош собой.

– Ладно, кузиночка, наслаждайся объятиями своего… дружка.

– И буду!

Эмма не тронулась с места, пока не убедилась, что он ушел. Лишь тогда она вернулась к скамье и села, вытянув длинные ноги. Николай оставил ее взволнованной и… странно разочарованной.

"Когда- нибудь я тебя поцелую…"

Несомненно, он просто насмехался над ней. Вряд ли кто-либо из мужчин потеряет из-за нее голову. Эмма вспомнила все детские праздники и вечера, на которых прыщавые мальчишки насмешничали над ней из-за того, что она была ростом выше присутствующих; первый выезд в свет, когда все холостяки игнорировали ее, обращая внимание на хорошеньких миниатюрных куколок. В семнадцать лет она прочно заняла место у стены бальной залы, несмотря на богатство своей семьи и, следовательно, большое приданое.

Однако теперь наконец-то у нее появился поклонник, который хотел на ней жениться…

Она была влюблена в лорда Адама Милбэнка, который уже несколько месяцев с самого начала сезона тайно ухаживал за ней. При мысли о нем сердце Эммы тревожно забилось. Адам уже должен быть здесь. Что могло задержать его?…

Парк Ангеловского был как бы разбит на лужайки, окаймленные и отделенные друг от друга живой изгородью, клумбами или деревьями. Николай, укрываясь за высокими ирландскими тисами, кружил около лужайки, где сидела Эмма. Найдя хорошую точку обзора, он замер и стал ждать появления таинственного поклонника девушки.

Считая, что она одна, Эмма поерзала на скамье, попыталась пригладить рыжие кудри и несколько раз поменяла положение ног, стараясь, чтобы они выглядели короче. Наконец, решив, что все усилия напрасны, она обреченно ссутулилась. Николай улыбнулся, забавляясь ее стараниями. Эмма встала, отряхнула юбки и выпрямилась, расправляя плечи. Она стояла в профиль к нему, и Николай залюбовался элегантностью ее стройного силуэта, округлостью груди… Она обошла несколько раз вокруг скамьи, отломила веточку жимолости от живой изгороди.

Мужской голос прозвучал резко, перекрывая мирные шорохи сада:

– Дорогая!

Эмма обернулась, уронила веточку. Ослепительная улыбка озарила ее лицо.

– Ты опоздал, - укоризненно пролепетала она, бросаясь в объятия мужчины. Она стала покрывать поцелуями его лицо.

– Я должен был ухитриться ускользнуть, не вызывая подозрений. - Молодой человек рассмеялся, пытаясь оправдаться. - Ты же знаешь, ничто на свете не остановит меня, когда я стремлюсь к тебе.

– Каждый раз, когда я вижу тебя в другом конце комнаты, мне хочется бегом устремиться к тебе.

– Скоро мы будем вместе.

– Но когда? - нетерпеливо спросила она.

– Очень скоро. А теперь постой спокойно, чтобы я мог тебя поцеловать.

Он обхватил руками кудрявую голову Эммы и прильнул к ее губам.

Напряженно сощурившись, Николай наблюдал за влюбленными. Мужчина стоял к нему спиной. Терпеливо, как охотник, Николай пошел вдоль живой изгороди. Слегка раздвинув ветки, он всматривался в слившуюся воедино парочку.

Мужчина чуть отпрянул, и свет упал на его лицо. Это был лорд Адам Милбэнк.

Николай облегченно выдохнул.

– Лучше быть не может, - прошептал он совершенно искренне.

Теперь он понял, почему Эмме так хотелось сохранить тайну: Милбэнк был обедневшим виконтом, охотником за приданым. Отец Эммы никогда не позволил бы единственной дочери выйти замуж за нищего пройдоху вроде Милбэнка. Несомненно, Стоукхерст запретил им видеться. Николай повернулся и направился обратно в бальную залу, только что не мурлыча от удовольствия. Он был удовлетворен ситуацией: ничто не помешает ему завладеть Эммой.