Айрис Оллби - Наша новая жизнь Страница 3

— Ты действительно думаешь, что он сможет выиграть дело со строительством на Пара Море? — спросила Шона лесника.

Лачи пожал плечами.

— Не знаю. Мне кажется, тебе стоит связаться с твоим адвокатом из Эдинбурга. Общие права на пастбища — прекрасный обычай в Западном Хайленде, но осмелюсь сказать, что мистер Макфейл больше разбирается в делах юриспруденции и, наверное, сможет еще что-то подсказать.

Шона немного помолчала в раздумье.

— Ты прав! Завтра же встречусь с этим идиотом и потребую, чтобы… — Нет, пока она, провалявшись в постели, дождется завтрашнего утра, переполняющая ее злость может стихнуть. Рори никогда бы не позволил себе откладывать такое дело даже на секунду. — Нет, черт возьми! Я поеду к Макалистеру прямо сейчас.

— В таком виде? — фыркнула Мораг.

— В каком? — вызывающе спросила Шона и критически оглядела свой растянувшийся местами свитер и потертые джинсы, заправленные в кожаные ботинки с ободранными носами. — Нет, я наряжусь как на прием: надену кашемировый костюм, изящные туфельки, жемчужное ожерелье и все такое прочее. Так ты хочешь?

— Не вижу повода для сарказма, — обиделась Мораг. — Я просто имела в виду, что у него часто собираются его друзья из высшего общества с юга. Ты же не хочешь, чтобы они подумали, будто Струаны — всего лишь стадо необузданных баранов, не так ли?

Разозлившись на неожиданный выпад Мораг, она выпалила:

— Меня совершенно не интересует их мнение.

— Да, — пробормотала Мораг. — Ты такая же упрямая, как и твой покойный отец. Я была о тебе лучшего мнения.

Лачи хотел было подать ей пальто.

— Я подвезу тебя.

— Не беспокойся. Ты на ногах с самого раннего утра. И у тебя был тяжелый день. Я возьму джип. Мне он нравится больше.

Лесник слегка оживился то ли от того, что ему не придется ехать лишние пять миль в такое ненастье, то ли от того, что не станет свидетелем ссоры между его хозяйкой и Макалистером, в которой никто не сомневался. В любом случае Шоне были безразличны его соображения. Она решила сама вести машину, чтобы встретиться с соседом без свидетелей. Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то услышал нечто для нее нежелательное, что могло вырваться при их разговоре.

Дождь барабанил по брезентовой крыше джипа, вода заливала лобовое стекло, и она едва различала дорогу. Справа от нее морские волны с ревом разбивались о каменистый берег, окатывая брызгами машину.

Проезжая по рыбацкой деревне, девушка заметила, что главная улица пустынна, а ставни и двери домов плотно закрыты. В гавани только маленькая горсточка лодок подскакивала на волнах. В такие штормовые ночи, как эта, весь рыболовецкий флот Западного побережья укрывался в каком-нибудь порту от Скоури до Клайда, и если буря долго не утихала, торговцы рыбой из Глазго и Эдинбурга несли огромные убытки, так как там из-за наплыва рыбаков цена белой рыбы падала в эти дни до нескольких пенсов.

При подъеме на южный склон залива Шона прибавила газу. Дорога стала ровней, но ветер усилился.

Девушка внимательно всматривалась сквозь лобовое стекло. Ее лицо омрачилось и в глазах промелькнули сердитые искорки при воспоминании о последней поездке по этим местам.

В тот день ярко светило солнце и жизнь казалась прекрасной. Шона вышла из маленького сельского магазинчика, не обращая ни на кого внимания и листая страницы только что купленного журнала.

…Благодаря счастливой случайности и виртуозности водителя удалось вовремя остановить машину. Послышался страшный визг тормозов, в воздухе запахло горелой резиной, а ее сердце ушло в пятки от страха.

Он вышел из машины с потемневшим от злости лицом и грубо схватил ее за плечо.

— Какого черта ты развлекаешься на дороге? Неужели тебе никто не говорил?.. — И узнав ее, растерялся и сдвинул брови. — Шона? Шона Струан? Это ты?

Она судорожно вздохнула.

— Я… Простите, мистер Макалистер. Я очень виновата.

Его правильные, словно выточенные черты лица разгладились, светло-серые глаза стали большими и лукавыми, словно им не верилось в то, что они видят перед собой.

От возбуждения ее грудь резко поднималась и опускалась под легким платьем. Девушка вдруг почувствовала неловкость и смутилась, заметив, с каким восторгом и восхищением этот человек смотрит на нее.

Макалистер улыбнулся.

— В последний раз, когда мы с тобой встречались, ты была еще совсем малышкой.

Шона почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.

— Не совсем так. Мне было восемнадцать лет, я как раз в тот день уезжала в университет. Вероятно, вы были слишком заняты, чтобы заметить это. Я вспоминаю, что вы, кажется, тогда собирались жениться. Какая-то девица из Эдинбурга, я правильно говорю?

Она сама удивилась своим словам. Какую чушь я несу? Какое мне до него дело!

От изумления его глаза стали еще больше, но, быстро взяв себя в руки, он приветливо улыбнулся.

— Ты права. Так, одна вертихвостка. Очевидно, она решила, что здешняя жизнь не совсем соответствует ее испорченным вкусам, и. очень скоро стала скучать по театрам, ресторанам и танцулькам. Я искренне надеюсь, что временное пребывание среди ярких огней не отняло у тебя любви к нашей жизни?

— Учеба отнимала у меня все время и его катастрофически не хватало на театры и рестораны, — холодно ответила Шона. — И кроме того, я здесь родилась и выросла.

Ее собеседник просиял.

— Ты знаешь, я тоже так думаю. Это подтверждает, что только родственные натуры могут быть вместе.

Шона несколько удивилась, расценив его замечание как выпад. Она, правда, не испытывала особых сомнений в своей привлекательности. У нее были необыкновенно красивого цвета рыжие волосы, приятная мордашка и прекрасная фигурка. Многие мужчины из университета, включая преподавателей и одного пожилого профессора, не раз высказывали пожелания познакомиться с ней поближе. Но Дирк Макалистер? Это было настоящим сюрпризом.

Девушке вспомнилось ее страстное юношеское увлечение Макалистером, когда ей было пятнадцать лет. Она держала это в тайне от него, но каждый раз страшно смущалась при встрече. Девочка мечтала о нем по ночам, лежа в постели, и от этих грез сон совсем покидал ее. Тогда он представлялся ей необычайно ласковым и в то же время испорченным, и это ввергало ее в благоговейный трепет перед ним. Однако при всей ее детской влюбленности Шона считала Дирка Макалистера старым. Даже несмотря на то, что он одевался очень современно, исключительно по последним каталогам мод. Ему ведь было уже двадцать пять лет! В общем, вряд ли можно было представить, что этот человек когда-нибудь обратит на нее хоть малейшее внимание.