Ольга Смирнова - Намеренное зло Страница 2

И он на самом деле хотел ей помочь, хотя в то время она по молодости лет этого не понимала. Как джентльмен он терпел какое-то время ее лень и списывание, а затем выставил условие — либо она берется за ум и перестает его третировать, либо он прекращает заниматься благотворительностью. Все имеет пределы, и Игнат своего достиг. Лера упиралась, дулась, демонстративно не разговаривала с Игнатом, но он проявил завидную стойкость. В итоге дело дошло до того, что родителей вызвали в школу из-за удручающей неуспеваемости дочери.

Дома состоялась краткая разъяснительная беседа, в ходе которой родители в свойственной им отстраненной манере донесли до Леры следующие пункты: нет хороших оценок — нет ничего. Ни прогулок, ни подарков, ни новых платьев, ни вкусностей, до которых она была сильно охоча. Лера взбесилась, но возражать не осмелилась. Может быть, если бы родители хоть как-то выразили свои эмоции, она бы попробовала, но сухой тон и безразличие к ее проблемам просто выбили у неё почву из-под ног. Да, им не нравилось, что дочь отбилась от рук, но… страдать бессонницей из-за этого они не будут и утруждать себя перевоспитанием — тоже. Лера считалась уже достаточно взрослой, чтобы справляться самой. И брать ответственность на себя, и решать свое будущее тоже.

Поэтому далее пришла пора занятий с учителями во внеурочное время и слезные мольбы Игната о помощи, потому как переварить заявленный к изучению объем параллельно с обычной учебой в школе было абсолютно нереально. С тех пор они сохранили некое подобие дружбы, не слишком близкой, но и совсем чужими не стали. Лера знала — она по-прежнему может обратиться к бывшему однокласснику за помощью, и он не откажет. Слишком много в нем жило рыцарства, и она не переставала удивляться, кто мог в нём это архаическое качество воспитать. Отец Игната — вечно занятой руководитель заводика по изготовлению волшебных порошков от головной боли, мать — юрист, тоже вечно занятая, работала в фирме, расположенной в другом городе, и дома появлялась лишь в выходные, да и то не каждые. Для того, чтобы им всем вместе встретиться, приходилось согласовывать расписания. Детство Игната прошло с постоянно меняющимися нянями — обычно малопривлекательными, на чем особо настаивала его мать. «И как они ребенка сделать умудрились?» — удивлялась Лера каждый раз, как приходила к Игнату делать уроки (предварительно вызнав, что его родителей дома не ожидается), глядя на шикарный семейный портрет, висящий на стене.

После окончания школы их дружба подверглась ещё одному серьезному испытанию в виде поступления Игната в университет Волшебства. В их городке заведений подобного уровня не водилось, поэтому Игнат был отправлен в другой город. Лера была уверена, что обратно он уже не вернется. Еще бы — крупный город, хоть и не столица, но все же. Новый уровень, новые возможности, знакомства и впечатления.

Но нет, отучившись положенный срок — семь лет — Игнат вернулся домой. Семья его не поняла — отец разозлился, мать разочаровалась в единственном отпрыске, о чем не преминула его известить, позвонив по телефону в перерыве между слушаниями. Однако Игнат нашел в себе достаточно смелости противостоять давлению и вот уже второй год пытался наладить собственное дело — сыскное агентство. Первое время Лера другу активно помогала — сидела в «офисе», крохотной комнатушке, которую Игнату удалось снять почти за бесценок, принимала звонки, развлекала малочисленных клиентов, агитировала своих соседей и рассовывала по почтовым ящикам рекламу. Дело медленно набирало обороты, и, пусть о высоком или хотя бы стабильном доходе речь пока не шла, через год Игнат смог арендовать офис в районе поприличнее и даже нанял секретаршу на полставки — дежурить на телефоне и кофе с носовыми платками расстроенным клиентам подносить. А Лера с тех пор считала, что имеет полное право рассчитывать на услуги Игната в любое время дня и ночи. Не бесплатно, разумеется. И сама была готова помочь, если надо.

Вот и сейчас она собиралась потревожить бывшего одноклассника. Нерадивых клиентов необходимо было найти, припугнуть и оплату по тарифу с них вытрясти. И не потому, что Лере больше заняться было нечем, а потому что обидно очень. И для дела вредно — похоже, по городку уже пронесся слух, что Леру можно облапошить, и с этим тоже надо было что-то делать.

«Нет денег — нет информации. Хорошо звучит, — подумала она. — Надо будет сразу оговаривать. Это мой последний просчет. На ящике почтовом, что ли, написать?».

В большинстве случаев с неплательщиками Лера разбиралась сама. Конечно, без предварительной подготовки, честными методами или в открытом противостоянии ей даже с одним волшебником не справиться. Но кто сказал, что драки должны быть честными? Лера всегда ратовала за результативность, пусть для этого и придется схитрить. Обычно, если клиент-обманщик оказывался волшебником не сильным (как большинство в их городке) или же вовсе человеком, она, узнав адрес, проводила разведку и находила укромный уголок неподалёку, где ей никто бы не помешал творить. Ничего очень уж противозаконного она, по сути, не делала. Так, лёгонькое заклинание послушания и забвения, под действием которых клиент без проблем расплачивался за предоставленные услуги и мгновенно об этом забывал.

К случаям посложнее, как сейчас, она подключала Игната.

Определившись с задачей номер один, Лера встала было со скамейки, как ее окликнули. Повернувшись, она увидела своего соседа, молодого волшебника, названного родителями, не иначе как в припадке безумия, Эмилем. Совершенно гусиное имя, по скромному мнению Леры, приличному волшебнику никак не подходящее. Эмиль этот не имел определенного рода занятий, что её ставило в тупик, когда она об этом задумывалась (очень редко), хотя вслух она об этом, конечно же, не говорила. Впрочем, он мог просто не распространяться о своей работе. Она, Лера, тоже не рассказывала каждому встречному-поперечному, чем зарабатывает на жизнь.

— Привет, красотка, — повторился Эмиль, останавливаясь около декоративного заборчика метровой высоты, который разделял их участки. — Как дела?

Парень был без майки, и Лера подумала, что ему бы в журналах сниматься, а не дома целыми днями куковать, газоны ножницами выравнивать. Ладно, про ножницы — это она, положим, пошутила, но если взглянуть на идеально подстриженную траву на его участке, и впрямь создаётся впечатление, что он каждую травинку линейкой вымеряет. Да и в остальном его садик отличался от большинства соседских ненормальной симметрией — волшебство? — аккуратностью и послушанием. Растения росли так, как надо, и там, где надо, никуда не лезли, не вяли и почти круглый год радовали глаз разноцветием. Леру это бесило неимоверно — ей-то никакие курсы подобного совершенства достигнуть не помогли.