Прикажите мне, принцесса (СИ) - Хаимович Ханна Страница 3

Колдун поднял голову от пестрой кучки разноцветных амулетов-вадритов на гладком золотисто-коричневом столе. Странно было думать, что вся игра разворачивается во многом из-за них. Но без них колдуны не обладали бы и половиной своего могущества. Вадриты сильно разнились в цене в зависимости от предоставляемого ими вида магии, но приносили неизменную прибыль. И деньгами, и энергией.

Вот только когда Кервелин с помощью ЛʼАррадона захватил Ивстан, а затем и весь континент от Бастионных гор до спуска к океану, вадриты Эреола пропали из тамошних лавок. А продаж через океан с помощью Детей моря хватало только, чтобы кое-как протянуть на минимальном магическом уровне.

— Иногда я думаю, что обучил тебя на свою голову, — усмехнулся Эреол, и у губ его на миг проступили озорные складки. Никто не знал точно, сколько сотен лет колдун живет за счет взаимообмена энергиями — жизненной и магической — с простыми людьми, но выглядел он максимум на двадцать семь — тридцать. — Хотя так думать опасно, потому что ты мало на что способна в одиночку.

— Ты же будешь рядом, — недовольно передернула плечами Элейн. — Будешь советовать, подсказывать, помогать и что там еще положено.

— И ты будешь слушаться, — жестко добавил Эреол, — потому что ни тебе, ни мне, ни кому-либо еще не по зубам тягаться со всем королевским двором одновременно. Будь у меня хоть немного больше сил, я бы проник туда с тобой. Но защитная магия ЛʼАррадона меня моментально распознает, так что советы — это единственное, на что я сейчас гожусь.

В его голосе проскользнула злая горечь. Элейн хорошо знала, кем он был до ивстано-угларской войны. Да, познавшему вкус силы трудно смиряться… И, глядя ему в глаза, она видела, что он хорошо понимает то, что с каждой новой частью плана становилось все более ясным и ей. Их затея была просто жестом отчаяния.

Какая наивность — верить, что можно проникнуть во дворец под видом фрейлины и что-то изменить! Использовать вадриты, строить козни, пытаться плести интриги — жалкие попытки, обреченные на провал заранее, ведь двор был сплоченным как никогда, а для заговора нужно как минимум две стороны, объединенные общей целью. То, что планировали Элейн с Эреолом, было сущими мелочами в масштабах реальной политики. А сами они, лишенная прав принцесса и утративший силу колдун, — детьми в масштабах жизни. Может быть, поэтому трудно было воспринимать его как старшего. Она слишком хорошо видела его бессилие.

— Брось, — Элейн провела рукой по его растрепанным черным волосам, убранным в хвост. — Я все же надеюсь, что мы сможем устранить Лерринтов. Может быть, не сразу. Но ЛʼАррадон и его марионетка Кервелин получат по заслугам. А с ними и эта лицемерная дрянь, моя матушка, — скривилась она.

— Не спеши судить, — веско произнес Эреол. — Ты не знаешь всей правды.

— Я знаю, что «Вистария, вдовствующая экс-королева Ивстана, сочеталась законным браком с нашим королем и повелителем Кервелином IV Угларским и Первым императором Амоннина, Континента Бастионных гор…» — процитировала Элейн по памяти объявление из газеты. Она отлично помнила каждую деталь того, что произошло в утро падения Кадмара. Остальное узнала после — на следующий же день. Эреол не считал нужным беречь детскую психику. Иначе из девочки не выросла бы принцесса, готовая в будущем взять бразды правления в свои руки. Еще не ставшая жесткой, расчетливой и циничной, какой он хотел ее видеть, но уже растерявшая обременительные понятия о благородстве.

Такая же, как он сам.

Она узнала и о резне в столице, и о том, что младшая сестра София была убита, но труп бросили в горах и даже не похоронили, — типичный жест пренебрежения угларцев. Она узнавала все — газеты документировали каждую деталь, каждую перемену в Объединенном Угларском Королевстве острым мелким шрифтом, обрамленным узорами из вязи, фиксировали любой шаг нового короля — единственного монарха королевства-империи Кервелина Четвертого Лерринта — во множестве виньеток. Эреол каждый день выбирался за газетами, изменив внешность. И каждый день рассказывал и показывал Элейн, кто и что у нее отнял. Ненависть и решимость копились, переполняя чашу. Все было готово уже давно, оставалось дождаться подходящего случая. И отправка в Кадмар единственной дочери графа Тамеана стала лучшей возможностью. Семья графа жила обособленно, выезд ко двору стал первым за долгое время, сам Тамеан слыл отшельником, и никто бы не удивился, что дочерей вдруг оказалось две, а не одна. В том числе и родня…

Только Элейн знала, что после этого вмешательства в память и восприятие стольких людей сразу Эреол пролежал без сил неделю, не в состоянии не то что колдовать, но даже поднести ко рту кубок. Помощь он отвергал, никого к себе не допускал. Зализал раны и продолжил борьбу.

Его личный пример стал намного лучшим уроком, чем десятки устных наставлений.

— Ненадежно, — она тряхнула головой, обнаружив, что уже с минуту изучает смуглые пальцы Эреола, выводящие в воздухе над вадритами странные узоры. — Мне слабо верится, что можно разобщить министров и посеять недоверие, всего лишь манипулируя их бумагами.

— Дело не в бумагах. Я знаю Кервелина, Элейн, пусть тебе это покажется странным, но… Я знаю Кервелина, потому что хорошо изучил ЛʼАррадона. Оба они не терпят, когда под их носом происходит то, чего они не понимают. А диверсии вроде похищения бумаг… Может быть, другой и сохранил бы хладнокровие, но Кервелин не сможет. Он занервничает. Сильно занервничает. Это как спусковой крючок — многое может разрушиться и многое всплывет на поверхность… Кервелин ничего не стоит без ЛʼАррадона, но если не втянуть ЛʼАррадона в решение проблем короля, мы ничего не добьемся. И кроме того, мелкие кражи и подмена бумаг — это все, что ты пока можешь. Если убить Кервелина сейчас — на баланс сил при дворе это не повлияет. Сначала нужно все раскачать. И это немало, если действовать правильно. А я подскажу, как правильно.

— Ты будешь далеко. — Элейн задумчиво кусала губы.

— Двадцатого, кажется, день рождения принца? Празднование, бал, ярмарка? — колдун отвлекся, и один из амулетов взлетел к потолку. Эреол недовольно хлопнул по столу ладонью, возвращая вадрит обратно. — Я сам найду тебя на ярмарке. Если что-то случится — сориентируешься по ситуации. Но иногда нужно встречаться.

Он пристально посмотрел в лицо Элейн.

— Главная опасность — охранная магия дворца. Там везде сторожевые вадриты, отмечающие каждый выброс магии. Если они заметят, что ты пользуешься чужими, или зафиксируют мошенничество — то есть именно то, ради чего ты туда едешь, — то ЛʼАррадон тебя мгновенно найдет. Но я знаком с его приемами и постарался заглушить внешние излучения, — Эреол снова выписал пальцами в воздухе над кучкой амулетов причудливый узор. — В любом случае, постарайся сначала применить мелкую безобидную магию. И выжди сутки.

Элейн кивнула. В ближайшее время предстояло отказаться от страха, сменив его на необходимую осторожность. Она не знала, как это сделать, но точно знала, что должна справиться. Должна.

А бояться будущей королеве не пристало.

***

***

Она встала посреди своей комнаты и огляделась. Не пытаясь запечатлеть что-то в памяти — проверяя, не забыла ли чего. Кажется, нет. Огромная кровать с пологом, похожая на небольшую хижину, в которой можно было уютно читать при свете лампы ночами напролет, оставалась в прошлом. Штат королевы Вистарии состоял из пятидесяти фрейлин, из которых тридцать были юными девицами из знатных семей. Спать им полагалось всем вместе, в одной комнате, и особых удобств не предвиделось. Платья — поскромнее, о брюках тоже следовало забыть, в Угларском королевстве женщины такого не носили.

Вещи — второстепенное, главное — вадриты, изготовленные Эреолом специально в помощь Элейн. Все, что требовалось для рискованного предприятия, в которое она собиралась пуститься. Похитить королевские бумаги, превратиться по сути в мелкую воровку — но Эреол утверждал, что нужно начать именно с этого, чтобы подкосить уверенность Кервелина, а Эреолу она верила.