Моя по контракту (СИ) - Малиновская Маша Страница 3

Что-то мне кажется, отец лукавит. Как это, принадлежит мне, но распоряжаться не могу? Хотя, о чём это я, если они в руках отца, то пытаться заявлять о своих правах бесполезно. Мне с ним не тягаться. Да и что я буду делать с какими-то там акциями?

— Я так понимаю, ими сейчас распоряжаешься ты. Но не волнуйся, папа, замуж я пока не собираюсь.

— Как раз об этом речь и пойдёт. Видишь ли, меня больше эти акции не интересуют, ими лучше заняться человеку, который в этом смыслит и который желает. Но завещание твоего деда ставит неудобные преграды осуществлению данного решения.

— И ты хочешь, чтобы я отказалась от наследства?

— Нет. Конечно, нет. Во-первых, ты моя дочь, и подобное совсем неприемлемо. Во-вторых, слишком много юридической волокиты. Мы сделаем проще — ты выйдешь замуж за человека, к которому перейдут акции.

О!

Я не ослышалась? Мы что, в средних веках?

Меня даже на смех пробивает. Особенно веселит вот это “перейдут”. Понятное дело, он их продать решил. И меня заодно. Так ведь удобнее.

— Нет, папа. Если ты не заметил, то на дворе двадцать первый век. Женщины имеют право сами выбрать себе мужа.

На мой смелый выпад отец молча смотрит в ответ. Его взгляд тяжёлый и неприятный.

— Брачный контракт уже составлен и подписан твоим будущим мужем, — говорит негромко, но от скрытой угрозы в голосе у меня мурашки бегут по спине. — Сейчас ты поставишь свою подпись и пойдёшь в выделенную тебе комнату готовиться к встрече жениха, которая состоится завтра в два часа.

Я замираю в кресле, вцепившись в подлокотники и ощущая, как леденеют ноги. Внутри клокочет возмущение, а в груди становится мало воздуха. Клетка. Приходит понимание, что сколько не дёргайся, выпутаться не получится. Мы с отцом общались мало, но я знаю, что он за человек. Если что решил, так и будет.

— Поверь, Ася. Стас Грачёв, конечно, выскочка и засранец, но это ещё не худший вариант для тебя.

— Вот, — Алиса небрежно кладёт на кровать длинный чехол и пакет с коробкой, — приличная одежда. Отец просил помочь тебе привести себя в порядок.

— Я и так в полном порядке, — скашиваю глаза на запечатанные обновки.

— Ну да, — сестра скептически выгибает идеальную бровь, — твои драные джинсы и фиолетовая толстовка должны очень впечатлить такого мужчину как Стас Грачёв.

Алиса хмыкает и поджимает губы. А я вдруг внутри вся холодею. Мужчину. Я так была шокирована решением папы, что упустила из виду тот момент, что обычно молодые парни не покупают заводы. А значит, этот Стас Грачёв меня, скорее всего, намного старше. А может, ему лет пятьдесят, или даже больше.

Желудок скручивает в приступе отвращения. Хочется в окно выпрыгнуть от одной только вспыхнувшей картинки в голове, как ко мне прикасается мужчина, годящийся в отцы или даже в деды.

— Знаешь, это даже обидно, — продолжает брызгать ядом Алиса. — Что таким стрёмным дурочкам, как ты, достаются такие мужики.

— Себе забирай, — бурчу в ответ, пытаясь подавить всё ещё не прошедший рвотный порыв.

— Я бы с удовольствием, вот только наш шизанутый дед оставил этот чёртов кусок завода тебе, а мне болт.

Алиса, когда злится, теряет весь свой гламурный лоск. Правильно говорят, некоторые женщины прекрасны лишь до момента, когда откроют рот.

— Может, тебе тогда не стоило называть его старым, выжившим из ума козлом? Глядишь, и тебе бы досталось.

Мне кажется, я даже слышу, как у сестры скрипнули зубы от злости и досады. Вот-вот и высунет раздвоенный язык.

— А ты особо не обольщайся на счёт Грачёва, он птица высокого полёта, на таких плешивых дурочек, как ты, и не смотрит. Сидеть тебе одной, хоть и жена ему будешь. Неинтересна ты ему будешь, вот помянёшь моё слово. У него такие любовницы, что ты и ногтя их не стоишь.

— Алиса, — говорю со вздохом, дико желая сейчас остаться в одиночестве. — У тебя тушь потекла, поторопись привести себя в порядок.

Она понимает, что это троллинг, она лиса и стерва, но не дура. И, презрев меня высокомерным взглядом, наконец, убирается из комнаты.

Пытаясь меня зацепить, Алиса, кажется, невольно даже сделала мне одолжение словами о том, что я буду неинтересна своему будущему мужу. Я даже немного выдыхаю.

Откинув в сторону запечатанные в чехлы наряды, я усаживаюсь на кровать вместе с ногами и достаю из рюкзака телефон. Забиваю в поисковике "Стас Грачёв бизнесмен" и наблюдаю целую ленту выданных ответов.

"Владелец контрольного пакета акций "ПроМетТехно…"

"Перспективный молодой бизнесмен года по версии делового журнала региона "Бизнес-будущее"…

"Всё ещё неженат, но уже несвободен…" и фото с красивой фактурной брюнеткой.

И ещё фото с другими женщинами. Серьёзными, ухоженными, уверенными в себе. Рядом с такой как я он и стоять не станет.

Вот и прекрасно. Может, этот Грачёв воспринимает всё как обычную бизнес-сделку, получит свои акции, а я снова уеду к бабушке. У меня колледж, курсы и Леди.

Ну буду Грачёва, Господь с ним.

И он не старый, Станиславу Грачёву через месяц исполнится тридцать. Десять с половиной лет разницы между супругами — это не двадцать пять — тридцать.

Рассматривать фото своего будущего мужа я не стала. Для чего?

Ночью мне долго не спится. Ворочаюсь с боку на бок часов до трёх. Утром меня будит домработница около восьми, а мне кажется, что я едва перед этим закрыла глаза.

Она сообщает, что отец с утра уехал по делам, Алиса на укладке, и я, если пожелаю, могу позавтракать в комнате.

Я соглашаюсь, хотя аппетита особо и нет. А ещё прошу работницу не называть меня Асией Петровной. К тому же, моё имя не Асия, а Ася. Так по паспорту, никакое не производное от Анастасии, Асии, Агнессы, Анны и прочих. Просто Ася, как у Толстого.

Я нервничаю. А вдруг этот Грачёв окажется каким-то ненормальным. Бывает же такое: внешне успешный, приличный человек, а оказывается садистом или семейным тираном.

Чтобы отвлечься, переписываюсь в мессенджере с одногруппницей, потом с бабушкой, прошу её не забывать кормить Леди. Стоило взять её с собой, но они с Алисой как-то не сошлись в прошлый раз, и моя девочка получила стресс от этой вольтанутой.

Потом слушаю лекцию в записи, выложенной преподавателем в группе в соцсети. Но время подходит, мне пора собираться. Я принимаю душ, сушу волосы и распаковываю чехол, что вчера принесла Алиса.

Ну уж нет. Я такое не надену. Длинное платье песочного цвета с вырезом на спине и золотистые босоножки на шпильке. Сама такое пусть носит. Я это если и надену, шею на первой же ступеньке сверну.

И с размером беда. Алиса принесла тридцать седьмой, а у меня едва ли до тридцать шестого дотягивает.

Поэтому я достаю своё любимое сиреневое платье из тонкой шерсти. Вполне нарядное, кстати. И кеды. Во-первых, туфли у меня зелёные, смотреться не будут, ботинки тоже грубо, а вот кеды вполне. Модно, интересно и стыдно для папеньки. Отлично, то есть.

Ровно в два слышно за окном шум шин по подъездной дорожке, и спустя пару минут раздаётся звонок в дверь. Я замираю у двери и слышу, как по коридору навстречу гостю торопится сестра. Сама же стою, не решаясь выйти и познакомиться с человеком, который в моей жизни теперь будет занимать не последнее место.

Но за мной приходит домработница, напоминая, что меня ждут.

Вздохнув, я прячу леденеющие пальцы в рукава и выхожу.

3

Стас

— Вы нарушили условия контракта, Пётр Викторович. Это неприемлемо.

Прежде, чем пройти к столу, Березовский пригласил меня уединиться в кабинете.

— Что ты, Стас, всё выполнено. Теперь завод весь твой.

— Завод — да. Но вы сами поставили условие — жениться на вашей дочери. А Алиса, насколько я понял, помолвлена, и вы подсовываете мне непонятно кого. Мы так не договаривались.

В кресле мне не сидится. Подгорает. Что за хрень удумал старый мудила?