Кэтрин Беллами - Лето секретов Страница 3

– Да, сделай милость! – Энн продиктовала список нужных ей вещей и дала ключи от квартиры.

– Я зайду завтра, – сказала Джинни. – Вернее, уже сегодня, но попозже. – Она посмотрела на часы и удивленно вскинула брови: почти три утра! – И конечно, попытаюсь узнать, как дела у сэра Дэвида. А ты постарайся уснуть, мама! Тебе нужно отдохнуть!

Поцеловав Энн в щеку, Джинни выбежала из палаты, спеша скрыть слезы, выступившие у нее на глазах. Она отчаянно заморгала – что это вдруг на нее нашло?

– Запоздалая невротическая реакция, – услышала она за спиной густой баритон.

Джинни обернулась и вздрогнула: менее всего ей хотелось, чтобы этот мужчина заметил ее слабость! Коротко кивнув, она вежливо осведомилась:

– Как чувствует себя сэр Дэвид? Мама очень волнуется…

– Еще бы! – Сол Ланкастер усмехнулся. – Можете ее успокоить: кормилец жив, хотя и не совсем здоров, и вскоре снова примется ее обхаживать и лелеять.

– Да как вы смеете так говорить о моей матери! – оборвала наглеца Джинни, с трудом сдерживая желание влепить ему пощечину. Его физиономия стала ей ненавистна.

– Смею, потому что это правда! И вы сами это знаете! – невозмутимо парировал он. – Она натуральная паразитка, предпочитающая существовать за счет мужчин, а не трудиться ежедневно, как все порядочные люди. А теперь она присосалась к женатому джентльмену, – ехидно добавил он.

Джинни сжала кулаки, впившись ногтями в ладони, и мысленно сосчитала до десяти, прежде чем спросила:

– Вы знакомы с моей мамой?

– Да, – спокойно ответил он, презрительно оттопырив губу.

Джинни моментально утратила боевой задор: видимо, они уже давно недолюбливают друг друга. И зачем матери было связываться с женатым? Как верная и любящая дочь, Джинни следовало занять сторону Энн, но она чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Тем не менее она расправила плечи и заявила:

– Мой отец позаботился о том, чтобы его вдова ни в чем не нуждалась! Маме не нужны деньги сэра Дэвида! И уж если на то пошло, это он нарушает брачные обязательства, а мама от них свободна! Ей было всего тридцать девять лет, когда погиб отец! Она красивая женщина, не оставаться же ей монашкой до конца своих дней! Лично я ей этого не желаю, и папа наверняка согласился бы со мной, что мама имеет право на личное счастье.

Выпалив эту тираду, Джинни взглянула в холодные глаза Сола и по их выражению поняла, что ее слова не произвели на него ни малейшего впечатления. Он глядел на нее с прежней брезгливостью и явно не собирался извиняться за высказывание в адрес Энн. Спорить с этим самоуверенным нахалом было бесполезно, поэтому Джинни повернулась и пошла к выходу, расстроенная неприятным разговором.

Она шла не оглядываясь до самой двери, но спиной чувствовала, что он следует за ней. У нее похолодело между лопаток: ей почудилось, что он вот-вот воткнет ей нож в спину. Ноги плохо слушались ее, пока она добиралась до своего автомобиля. Лишь нащупав в сумочке ключ, Джинни облегченно перевела дух.

– Это ваш «порше»? – раздался у нее над ухом его язвительный голос.

Вздрогнув, она раскрыла рот, намереваясь объяснить, что машина принадлежит не ей, а Барни Феррису: шеф одолжил ей свою любимицу на время, поскольку самого его на три месяца лишили водительских прав за неоднократное превышение скорости. Но Сол Ланкастер из ее короткого молчания сделал собственные выводы.

– Этого и следовало ожидать – дочь пошла в мать! Как же ты заработала такую кругленькую сумму, крошка? Сдается мне, что тем же путем, что и мамаша: лежа на спине! У нее ведь тоже есть престижный автомобиль, да и одевается она исключительно шикарно!

Джинни даже не обернулась в его сторону, испытывая острое желание поскорее исчезнуть. После нескольких неудачных попыток вставить ключ в замок, она попала наконец в скважину и потянула дверцу на себя.

– Не торопись, малышка! – не унимался Сол. – Я еще не все сказал! – Он сжал ей локоть и рывком повернул лицом к себе.

– Отпустите! – вскрикнула она, пытаясь высвободиться из его железной хватки, но он прижал ее спиной к машине и не отпускал. Сердце Джинни ушло в пятки: в его глазах читалась откровенная угроза. Она обмякла и пролепетала: – Не понимаю, о чем вы говорите! Я же сказала, что отец оставил нам состояние…

– Хватит врать! – хрипло оборвал ее Сол. – С меня довольно болтовни о честной одинокой вдове, не причиняющей никому вреда! Тебе не хуже меня известно, что она вцепилась коготками в моего отца, не дожидаясь смерти мужа! Может, будешь уверять меня, что ты никогда не задумывалась, как случилось, что такой опытный моряк, как твой отец, угодил в шторм и утонул?

Выпалив сгоряча эти слова, Сол пожалел об этом, но слово не воробей! Ему не оставалось ничего иного, как скрепить сердце под гневным взглядом Джинни и внушать себе, что точно так же изображает оскорбленную невинность и ее мамаша, ненавистная ему Энн Синклер, вечно пытающаяся переложить вину за свои грязные делишки на порядочных людей.

Джинни казалось, что она провалилась во временную дыру и там над ней завис, пригвоздив к месту взглядом, этот злобный тип. Все куда-то вдруг исчезло, оставив ее наедине с этим лицом, искаженным ненавистью, и чувственным ртом, извергающим злые слова, разъедающие ей мозги, словно соляная кислота. Наконец их смысл достиг ее сознания, и ее охватила такая слабость, что, не держи он ее за руки, она наверняка бы упала в обморок.

– Это ложь! Здесь нет ни капли правды! – хрипло прошептала она. – Я вас ненавижу и презираю! Отпустите меня!

– Не я, малышка, а такие, как ты и твоя мамаша, заслуживают презрения! Это из-за вас мир катится в тартарары!

Неожиданно он отпустил ее запястья и отпрянул, как от прокаженной. Не поднимая глаз, Джинни упала, словно тряпичная кукла, на сиденье «порше» и повернула дрожащими пальцами ключ зажигания. Чудом включив нужную скорость и выехав с парковочной площадки, она помчалась по шоссе, даже не взглянув в зеркало на мужчину, лишившего ее душевного равновесия.

Она упрямо твердила, что все это ложь, не замечая, что летит по спящему городу на бешеной скорости. Нет, это неправда! Мама не могла обмануть отца! Ей не нужны деньги сэра Дэвида! Сол Ланкастер возводит на нее напраслину! Да какое право он имеет извергать свою ненависть на невинную женщину! Будь проклят этот надменный, злобный негодяй, свалившийся на ее голову! Он даже не желает поинтересоваться, обоснованы ли его обвинения, мерзавец! Ведь все это сплетни! Наслушался домыслов своей ревнивой мамаши и принял их за чистую монету, глупец!

Рассудив таким образом, Джинни ощутила облегчение. Но сколько бы ни уверяла она себя, что Сол Ланкастер – либо лгун, либо, в лучшем случае, впал в заблуждение, его обидные слова не выходили у нее из головы, напоминая о погибшем отце. Три года минуло после его трагической смерти, но былая боль внезапно пронзила ей сердце с удвоенной силой, причинив ей непереносимые страдания. Только теперь ей уже не удавалось утешиться, думая, что отец погиб легко и быстро, занимаясь любимым делом, а не в результате продолжительной тяжелой болезни. Этот спасительный самообман у нее украл Сол Ланкастер!