Триша Вольф - Мир в красном. Книга вторая Страница 3

- Я не говорю, что не можешь… - прерывает он меня снова. – Но ты делаешь все возможное, чтобы держать меня подальше от того, что с тобой происходит. Я хочу сказать, что это не очень хорошо выглядит со стороны.

Мои глаза сужаются.

– Что? Я подозреваемая?

Когда он смотрит на меня, я грустно качаю головой.

- В данный момент каждый человек в отделе - подозреваемый.

Скрещивая руки на груди, он облокачивается на стену.

- Судебная экспертиза. В этой ситуации нами задействованы все методики изучения доказательств.

Он кивает.

– Нами изучено все, что возможно, и мы скоро начнем копаться на своем заднем дворе, если не получим новую зацепку в ближайшее время.

Мой живот болезненно сжимается, я сглатываю желчь.

Он наклоняет голову.

- Ты, действительно, считаешь, что мы больше ничего не должны добавлять? Я не думаю, что информации, которую мы представляем в пресс-релизе, достаточно. Нет, правда!

Он внимательно сканирует мое лицо, ищет слабости в моей обороне, готовясь начать новую атаку.

– Ты хочешь добавить упоминание о семье, да?

Теснота в груди сжимает мое сердце.

- Я читал твои отчеты, это моя работа. Я знаю, что тебя беспокоит… - поймав настороженное выражение моего лица, Куинн затих и вздохнул. – Откройся мне, Бондс. Я могу помочь. Просто расскажи мне.

Громкий кашель прерывает допрос Куинна, и я вспоминаю, что мы не одни. С красным от напряжения лицом я смотрю на Карсона. Куинн отслеживает мой взгляд, его черты становятся жесткими.

- Извините, что перебиваю, – говорит Карсон, кивая на телефон, - но пресс – конференция начинается через десять минут.

Куинн бормочет проклятия себе под нос, потом отходит на несколько шагов и окидывает меня взглядом.

– Все в порядке. Пойдем с тем, что у нас есть. Мне тоже не нравится плясать перед прессой и рассказывать, как мы облажались.

Игнорируя насмешку, я говорю:

– Я напечатаю новую копию для Векслера, – хватаю папки и иду в сторону двери.

- Бондс, держись поблизости. Вы с Карсоном будете исследовать виктимологию по имеющимся у нас материалам.

Он смотрит на меня и второго детектива.

- У медиков для нас новая информация. И поскольку из оружейных магазинов ничего не приходило, я вынужден бросить всю группу на изучение орудия убийства. Так что мне нужно, чтобы вы оба сосредоточились на жертвах.

Я хватаюсь за дверную ручку, желая быстрее выйти из комнаты.

– Я могу это сделать, но мне не нужен телохранитель.

Или нянька.

- Если убийца вышел на связь однажды, он сделает это снова.

Следы страха все же проступают на лице Куинна.

- Это больше, чем просто твоя защита, Сэди. Ты – единственная реальная связь с убийцей на данный момент.

На это я и рассчитываю. Обращаюсь к Карсону, выгнув бровь:

– У Вас есть проблемы в парной работе с профайлером?

Новый детектив улыбается, его белые зубы красиво контрастируют с загорелой кожей.

– Вовсе нет, мэм. Думаю, мне это даже понравится.

Я возвращаю ему в ответ самодовольную улыбку. Я почти чувствую, как Куинн с ухмылкой впивается взглядом в мой зад, когда покидаю зал заседаний. Если бы у меня не было более важных дел, я бы проигнорировала последнее распоряжение Куинна, но он чертовски прав. Впрочем, как и всегда.

Пока капитан предупреждает одиноких женщин Арлингтона, что им следует остерегаться серийного убийцы, который сейчас на охоте, я собираюсь нанести визит женщине, которой пренебрегала в течение последних двух недель – одной из тех, кто может быть в опасности, только потому, что какой-то человек решил совать свой нос в мои прошлые дела. Сейчас она мой главный приоритет. Сделав копии для капитана Векслера, я быстро убираю все со своего стола, пряча личные записи в тумбочку. Меняю свой телефон, на котором установлена программа слежки, на новый, купленный совсем недавно.

Куинн, этот сукин сын, может делать все что хочет, но сегодня он не сможет отследить мои передвижения.

Я закрываю дверь моего кабинета, мимо которого, то и дело, шатаются группы офицеров из разных отделов, готовясь к пресс-конференции. Возможно, убийца сейчас отдыхает, но я не дам ему времени перегруппироваться. Я должна защитить людей, которые мне дороги. Даже если это значит защитить их от меня самой.

Острая боль

КОЛТОН

Большинство людей не знают, как справиться с настоящим страхом, когда впервые сталкиваются с ним лицом к лицу.

С любым видом страха, хотя я говорю о зубодробительном, сковывающем сердце страхе, который застигает вас врасплох. Не то нервное постукивание сердца, когда вы понимаете, что просрочили платеж, и вам могут отключить электричество. Или острая боль, стискивающая грудную клетку от лобового столкновения. Даже не полуночное беспокойство от того, что задерживается любимый. Все это можно пережить, но существует более глубинный, темный страх, который превышает все остальные.

Страх потери. Паника, оплетающая словно паутиной, сковывает все тело, и чем сильнее она, тем сложнее сделать вдох. Это всепоглощающий страх.

Говорят, страх не смертелен сам по себе. Но если гибель неизбежна, то он – несомненная причина. Он захватывает разум, не оставляя места ни для чего другого. Он пожирает любовь и доверие. Он выедает душу. Я уже испытывал этот страх. Я был им уничтожен. Он разрушил все в моей жизни, пока я был в его власти. Он иссушил меня, разорвал на части, измельчил мои внутренности. Это наихудший вид страха, потому что ты не в состоянии его остановить. Остается лишь ждать, пока не наступит тот момент, которого ты так боялся. Затем... темнота. Бездонная пропасть горя.

Джулиан любит играть с этими чувствами, смаковать их, выставлять напоказ, словно новый костюм. Я наблюдал, как на лице брата появляется подходящее выражение лица, когда он выражал соболезнования. Слышал заминку в его голосе, когда тот произносил ее имя. Он тренировался. И он в этом хорош.

Вот почему, когда прозвучала новость о его женитьбе, и я осознал, что стою в переполненной комнате, ощущая, как раздражающе давит воротник накрахмаленной рубашки, у меня возникает непреодолимое желание испортить вечеринку по случаю помолвки. Убежать из города. Убежать как можно дальше от его искусственной жизни, прежде чем она проникнет в меня.

Только Сэди заставляет меня твердо стоять на земле. Тот, кто страдал, - по-настоящему страдал - должен получить второй шанс. Но правда заключается в том, если ты по-настоящему, безвозвратно пострадал от рук садиста... у тебя его не будет. Нет второго шанса для таких заблудших душ.