Нет в лесу страшнее зверя - Маша Ловыгина Страница 2

Казалось бы, ничего страшного не произошло — формуляры за вчерашний день обработаны, журнал заполнен (летом в библиотеке посетителей совсем немного), список мероприятий — Полина вздохнула — тоже. А вот поди ж ты, небольшое замечание — и она опять переживает и нервничает, будто произошло что-то страшное.

— Так, мероприятия… — Полина помнила их наизусть — в конце месяца — вечер русского романса, а завтра — знакомство с творчеством местной поэтессы Ефросиньи Душко. Как пить дать, придут только пенсионеры из окрестных домов, не занятые садово-огородными делами. Всех она знала в лицо и поименно — сплошь приличные интеллигентные люди.

На экране возникла фотографии поэтессы. Вот уж действительно — как вы яхту назовете, так она и поплывет. Наверняка родители маленькой Фроси прочили ей прекрасное творческое будущее, не задумываясь о том, есть ли у нее вообще талант и способности. Внешне автор двух тоненьких сборников представляла собой крупную томную даму с влажным взглядом больших карих глаз, пышными завитыми локонами лилово-розового цвета и сложенными под подбородком короткими толстыми пальчиками, унизанными златом-серебром. Сдвинув курсор ниже, Полина прочла:

«О милый друг,

Зову, приди!

Оставь былое позади!

Объятий плен,

Лобзаний ночь

Иль подари, иль поди прочь!» [1]

— Иль поди прочь… — произнесла Полина, вскинув брови. Однако!

Взглянув в большое окно, она с тоской отметила, что день обещает быть солнечным и шумным. Уже середина лета, а полтора месяца пронеслись мимо нее почти незамеченными. Отпуск, который начинался через три дня, не радовал. Нет, конечно, это здорово, не думать о том, что завтра на работу. Можно читать до самого рассвета, а потом вставать к обеду, щурясь от ярких солнечных лучей, пробивающихся между штор. Но все же хотелось чего-то другого, томительно-тягучего и интригующего, от чего бы кровь начала течь быстрее и жизнь показалась бы красочнее.

Было время, когда Полина точно знала, что ей нужно. Фантазерка, мечтающая стать писателем и поглощающая книги со скоростью и аппетитом крокодила. И что же? Почему сложилось именно так, а не иначе, и где она свернула не в ту сторону? Почему Ефросинья Душко может называть себя писателем и поэтом, а она, Полина Скороходова, до сих пор стыдится признаться в том, что пишет?

«Ну кому интересны мои перлы? — тут же пронеслось в голове. — Вот и мама говорит, чтобы не занималась ерундой. Хорошая работа с удобным графиком, возможность читать самые редкие издания и самообразовываться. Да, зарплата небольшая, но ведь ей хватает? Чай, не семеро по лавкам, чтобы биться за презренный металл».

Полина прикусила губу — ей скоро двадцать четыре! Еще пару-тройку лет, и из тургеневской девушки она плавно перейдет в статус бальзаковской барышни… От подобных сравнений стало грустно, а затем смешно. Слышала бы ее единственная подруга Варя. Та уже обзавелась мужем, детьми — погодками, собакой и живущей в соседнем подъезде свекровью. Спасаясь от счастливых семейных будней, Варя частенько коротала время у Полины, и только она знала о тайной мечте рыжеволосой библиотекарши.

Хлопнула входная дверь. Внутрь вошел подтянутый мужчина в светлом льняном костюме, фетровой шляпе и мокасинах на голую ногу. За пятьдесят, с небольшой клинообразной седой бородкой и загорелым лицом, — посетитель производил впечатление заблудившегося иностранца. Заметив Полину, он приподнял шляпу и не спеша направился вдоль стеллажей, разглядывая корешки книг.

Половицы поскрипывали под его тяжестью; жирная муха, надсадно жужжа, билась о стекло под самым потолком; кондиционер гонял воздух, поддерживая нужную температуру; тихо гудел компьютер… Полина почувствовала, как ее накрывает сонное оцепенение. Нет, определенно следует что-то менять, иначе она засохнет и превратится в один из тех скучных экземпляров, которые намертво осели в библиотечном фонде. Смежив веки, Полина нажала на точки у висков, чтобы немного взбодриться, а когда отняла руки и открыла глаза, увидела посетителя прямо перед собой.

— Добрый день, — приятно картавя, поздоровался он и близоруко прищурился.

— Добрый день, — улыбнулась Полина, заметив мелькнувшую на заднем фоне фигуру Ольги Ивановны.

«Карлики были всегда чем-то недовольны, а потому злы лицом и вредны характером…»

— Чем я могу вам помочь? — Полина заправила за ухо выбившуюся рыжую прядь.

— Мне нужна одна книга. Автор малоизвестный, я бы даже сказал, совсем неизвестный широкому кругу читателей. Да и не книга это в общем-то, а скорее, методическое издание… — мужчина чуть вытянул шею, разглядывая девушку.

— Очень интересно, — кивнула Полина. — Давайте посмотрим, обладаем ли мы какой-то информацией. Диктуйте название и фамилию…

— Полина? Полина Скороходова? — внезапно посветлел лицом мужчина.

— Простите, мы знакомы?

— Конечно! Скорее всего, вы меня не помните, — заявил мужчина. — Когда мы виделись, вы были совсем еще ребенком. Но я вас сразу узнал!

«Еще бы, — вздохнула Полина, — с такой-то неприметной внешностью…»

— Вы стали необыкновенной красавицей! Практически эталон прерафаэлитов![2]

Послышалось покашливание. Ольга Ивановна демонстративно начала что-то искать на полке с учебной литературой, а затем и вовсе вытащила стремянку, стоявшую в углу.

— Значит, вы теперь здесь… — мужчина огляделся. — Неожиданно. Помнится, в детстве вы мечтали связать свою жизнь с чем-то творческим. Но, как говорится, все течет, все меняется… Город ваш похорошел за несколько лет, не узнать! А вот вы совсем не изменились!

Полина растерянно похлопала ресницами и погладила обложку личного блокнота. Как она ни старалась, вспомнить мужчину не могла.

— Костров, Вениамин Аркадьевич. Художник, — представился посетитель.

— Очень, очень приятно! — она протянула руку, но мужчина вместо того, чтобы пожать ее, коснулся пальцев губами, отчего Полина вновь покрылась красными пятнами.

— Неожиданная встреча! — добавил он, сделав вид, что не заметил ее смущения.

— Да… Значит, вы давно не были в нашем городе? Вы друг отца? Папа, ведь, ну…

— Я в курсе, — вздохнул Костров. — Узнал совсем недавно. Мои глубокие соболезнования.

— Спасибо… А что вас привело к нам?

— Съемки кино, — подмигнув и понизив голос, заявил Костров.

— Кино? — ахнула Полина.

— Да. Отсняли в городе пару сцен. А на следующей неделе двинемся дальше.

— О боже… Это так здорово! Вот бы одним глазком посмотреть! — не удержалась Полина.

— За чем же дело стало? Приезжайте после работы ко мне. Гостиница «Перун», номер 325. А это — мой телефон, — он протянул визитку и взглянул на часы. — Упс, мне уже пора!

— А как же книга? — прижимая к груди визитку, спросила Полина.

— Господь с вами, какая книга, когда мне предстоит вечер с такой девушкой! — широко улыбнулся Костров и, отсалютовав шляпой по отдельности Полине и Ольге