Леонид Филатов - Пестрые люди, или Глазами провинциала Страница 3

Господин Дедушкин получил свой чин еще при Петре Первом за то, что построил в селе Преображенском первую фортецию, которую Петр Первый изволил потом самолично взять приступом со своими потешными!

Спасибо вам, господин Дедушкин, за ваш благородный труд!

(Крики: «Ура Дедушкину!», «Слава Дедушкину!», «Качать Дедушкина!», «Спасибо, Дедушкин!»)

Дедушкин . Ш-ш-шпашыбовам!

6-й оратор . Господа! Теперь у нас новое время. Труда было положено довольно. Но, с Божьей помощью, мы наше святое дело сделали. Мы превозмогли!

Поверите ли, ложась на ночь, я с блаженной радостью восклицаю: «Господи, какое время!.. Сколько впереди дела!.. Сколько труда!..»

Порадуемся же этому, господа! Покорно прошу к столу! Майонез из дичи! Майонез из рыбы! Уха из стерляди! Отпоенная телятина! Приступайте, господа!..

(Крики: «Да здравствует уха!», «Браво, телятина!», «Ура майонезу!», «Слава ухе!»)

Провинциал. Вот это, брат, люди! Вот подлинные герои современного общества! Вот истинные деятели!

Прокоп. Сеятели, душа моя, сеятели! Мельница спущена, затвор потерян, вода бежит и жернов мотается, как угорелый!..

Провинциал. Позволь! Но ведь они сами говорят о труде на пользу общественного развития и процветания!..

Прокоп. Именно говорят, душа моя! Поговорят и успокоятся в твердой уверенности, что все безотлагательно устроится само собой! Пойдем-ка что-нибудь хлопнем!

Провинциал. Не хотелось бы, брат… Я ведь так пьяницей сделаюсь… Да и голова болит…

Прокоп. Оттого и болит!.. Брось, душа моя, да разве возможно не пить?.. Человек, шампанского!..

Затемнение.

Провинциал. …Немного лет тому назад (это были дни нашего несчастия!), когда мы находились под игом недоразумений, замутивших нашу жизнь, мы не боролись, не отстаивали себя, а только испускали жалобные стоны. Мы не спрашивали себя: откуда?., что?., как нужно поступить? – а только чувствовали, что нас придавило какое-то горе.

Теперь, когда наша жажда жизни получила возможность вновь вступить в свои права, мы опять-таки не спрашиваем себя: куда?., как?., что из этого выйдет? – а только чувствуем себя радостными и весело гогочем! Нас опять придавило, но на этот раз – придавила радость…

Если я сегодня, ложась на ночь, в блаженном самодовольстве восклицаю: «Господи, что за время!.. Что за тревожное время!.. И сколько предстоит впереди труда!» – то кто же может воспретить мне и завтра, ложась на ночь, предаться подобным же блаженным восклицаниям?

Таким образом, игра в труд может продлиться бесконечное время, а труда все-таки не будет. Нам же предстоит только без конца восклицать: «Господи, сколько дела!.. Сколько дела!.. Сколько дела!..»

Затемнение.

Прокоп. Не хочешь ли, душа моя, я тебя сегодня вечером представлю? Сегодня в одном месте проект «об уничтожении» читать будут!

Провинциал. Об уничтожении чего?

Прокоп. Да всего!.. Чтобы все, значит, уничтожить!.. Одним словом, чтобы ширь да высь-и ничего больше!

Провинциал. Прокоп, голубчик!.. Да ведь это же целая революция!..

Прокоп. А ты как полагал, душа моя?.. Революция и есть!.. Мы ведь не немцы, помаленьку не любим!

Провинциал. Об уничтожении!.. Однако это любопытно!..

Прокоп. Нынче проекты в моде: все пишут! Один – о сокращении, другой – о расширении. А недавно один даже проект о расстрелянии прислал!..

Провинциал. О Господи!.. И что же этот проект?

Прокоп. На виду!.. Говорят: горяченько немного, но кое-что позаимствовать можно!..

Провинциал. Коли все пишут, отчего ж и тебе, брат, не попробовать?..

Прокоп. Дак я пишу!.. Проект о расточении! Там побываю, тут прислушаюсь – ан помаленьку и привыкаю фразы-то округлять! Ведь и мне пирожка-то хочется!..

Затемнение.

1-й консерватор. Ох уж это «новое время»! Бедная моя дорогая родина, такой ли ты была лет двадцать назад? А ведь сколько бедствий могло бы быть устранено, если бы были выслушаны лучшие люди России!..

4-й консерватор. А вы знаете, что при Иване Грозном существовали люди, которых именовали «излюбленными» и которые неплохо вели дела покойного царя?.. А у нас эти «излюбленные» вдруг оказались ни на что не годными, кроме раскладывания гранпасьянса!..

2-й консерватор. Нет, вы мне скажите, куда мы идем, куда мы идем?..

3-й консерватор. В прежние времена жили мы между собой очень дружно. Никаких этих «якобы прав» не знали, а знали только, что кому принадлежит. А теперь завелась у нас эта эмансипация…

4-й консерватор. Так ведь начальство ее придумало! Надо, стало быть, исполнять!

3-й консерватор. Надо исполнять, не спорю! Но, любя размышление, я иногда думаю: что делается, что делается на белом свете! С кем идти, куда стремиться, кого слушаться? Не слушаться не могу – привык сызмалетства! – но кого, господи, кого?!

2-й консерватор. Нет, вы мне все-таки объясните, куда мы идем?!

5-й консерватор . Статские советники проповедуют, что все прежнее надо сдать в архив! Почтеннейшие генералы восклицают: «Как мы могли жить, как мы не задохлись!»

1-й консерватор. А в одном журнале некоторый птенец печатно высказался: никогда, говорит, не прощу моей родительнице, ибо она уже тем меня унизила, что заставляла ребенком сосать грудь свою!..

3-й консерватор. Но пуще всего достается бюрократам! С ними обходятся совсем бесцеремонно, то есть напрямки объявляют, что час ликвидации для бюрократии настал! И никто, положительно никто не хочет признать за бюрократией никаких заслуг! Даже в прошедшем!

4-й консерватор. И что всего замечательнее, бюрократы не только не протестуют, но, напротив того, понуривают головы и поджимают хвосты, как бы говоря: что с нас взять?.. Известно, мы народ отпетый!..

2 – й консерватор . Как хотите, господа, а меня интересует, куда мы идем?!

1-й консерватор. А ведь я уже несколько лет тому назад предвидел это!.. И уже тогда говорил: господа, мы стоим у подножия вулкана. Остерегитесь, ибо еще шаг – и мы будем на вершине оного!

3-й консерватор. Один говорит о попах, другой – о мостах, третий – «о всеобщем и неслыханном распространении пьянства!» Всякий за что-нибудь ухватился, всякий убеждает, угрожает, а так как все говорят вдруг, то никто никому не отвечает!..

4-й консерватор. «Умники!» Вот они у меня где, эти «умники!» И каких им еще понадобилось «новых идей», когда вокруг нас, с божьей помощью, и так все цвело и благоухало!..

2-й консерватор. Вот я и спрашиваю вас, господа, куда мы идем?!

1-й консерватор. А все эта паскудная литература! И чего у нас с ней церемонятся! Я доказываю, что в литературе нашей, со смертью Булгарина, ничего, кроме тлетворного влияния, не существует!

3-й консерватор. Я, господа, вообще ничего не читаю, но на днях мне для курьеза дали прочитать пять строк! Всего пять строк! И клянусь Богом, я увидел тут все: и дискредитирование власти, и презрение к обществу, и космополитизм!

4-й консерватор. Да, господа, зло теперь повсюду распространяет свои корни. Люди обыкновенно начинают с того, что с усмешкой отзываются о сотворении мира, а кончают тем, что не признают начальства!..

2-й консерватор. В этой связи не могу лишний раз не спросить, господа, куда мы идем?!

1-й консерватор. Все это от недостатка спасительной строгости, господа! Если бы своевременно было прибегнуто к расстрелянию, то и общество было бы спасено, и молодое поколение ограждено от заразы заблуждений!..

3-й консерватор. Расстреляние, господа, именно расстреляние! Разумеется, не поголовное, а отдельных лиц! И тогда лицо российской добродетели воссияет вновь, как десять лет тому назад!..

4-й консерватор. Предлагаю подвергнуть расстрелянию всех несогласно мыслящих!.. Всех, в поведении которых замечается скрытность!.. И наконец, всех зубоскалов и газетчиков!..

(Крики: «Смерть зубоскалам!», «Расстрелять газетчиков!», «Долой литературу!», «Оградить молодежь!», «Ликвидировать умников!», «Запретить гласность!..»)

Прокоп. Ну каково? Вот это я называю жизнь! Я тебе тут еще целую кучу проектов принес. Вот, например, проект о децентрализации…

Провинциал. А об чем он, этот проект?

Прокоп. Как бы тебе объяснить… ну, чтобы, значит, везде, по всей земле… ну, чтобы везде можно было свободно бить по зубам… вот это и есть самая децентрализация!..

Провинциал. Да читать ли?.. Право, боюсь я, брат!..

Прокоп. Надо читать! Зачем же ты в столицу приехал? Какой же ты патриот после этого, если не интересуешься знать, в чем последняя суть состоит?

Провинциал. Да ведь запью я!.. Чувствует мое сердце, что запью!..

Прокоп. Оно, конечно, у кого чувствительное сердце – трудно не запить. А вот кто закалился, как я, – так ничего! Даже пользу нахожу! Тут светлые мысли есть, ей-богу!..