Чистосердечное Сознание - Елизавета Геттингер Страница 2

Укоры и горе отныне безвестны,

И годы, что так тяготят — вдруг, прелестны.

НЕ БРАТ

Кто любит спать, и ненавидит пот

В труде, и критикует бранно брата,

Кто с братом отказался строить плот -

Тому святилище души не свято.

Кто ни пред кем спины своей не гнёт,

И в упоении плетёт интриги,

Того небесный суд сполна прогнёт -

Гласит писание священной книги.

Кто паразит в делах сродни глисту,

Кому дороже ложь, чем правда сердца,

По-братски хлеб делить невмоготу,

Пред тем закрыта золотая дверца.

Кто не склоняет взор на бедняка,

И не способен чуять нужды брата,

Не брат тот мне! Скажу наверняка:

"Он гнида!" — Пусть в речах я грубовата.

СОН СРЕДЬ ХРУСТАЛЬНЫХ САДОВ

Поцелуем Господним обвенчана,

Сладко сплю средь хрустальных садов.

Не девчонка давно уже… Женщина.

Не носите мне сладких плодов.

Я принцесса, но мне не до мерина,

Не царапайте ставни мои.

И не жгите в подъезде намеренно

Комсомольских газет под дверьми.

Не пугают меня истязания,

Ни дыбы, ни капкан на чело.

В пережитках житейских страдания

Мне привычны как бычье ярмо.

И пока мои чувства банкротятся

И растут из души сорняки,

Я взываю к тебе, Богородица…

И тихонько слагаю стихи.

ЛЕТО ДЕКАБРЮ

Признавалось лето декабрю:

Я тебя за всё благодарю.

Пусть затем весенняя пора

Нас рассудит, привнеся добра.

Ты звенишь в искре своих снегов,

Накрывая инеем врагов.

Поле обрамляешь в белый наст

И совсем не паришься о нас.

Крытых крыш тобой не сосчитать,

Всех отправишь вовремя ты спать.

Но назло былым ветрам, с тобой

Я хочу быть рядом, мой герой.

Хруст снегов трясёт земную стать

Под ветрами в памяти опять.

Признавалось лето декабрю:

Я тебя за всё благодарю.

ИЗВЕЧНЫЕ ВОПРОСЫ

Почему нам дано от погони за тем,

Что зовётся "любовь", обретать только боль?

Почему наша страсть — обнаженный тотем,

А правдивость порывов — глупейшая роль?

Почему мы берём то, что в руки идёт?

Без смятенья и бурь доверяемся лжи.

Докажи, что не прав тот, кто только берёт!

Или прав, кто даёт не взаймы, — докажи!

Почему мы любовь облекая в слова,

Тайно прятать должны наших чувств бытиё?

Говорим: "быть холодной должна голова".

Почему боль души называем нытьём?

Почему же мы многое строим не так

И усердствуем там, где порой ни к чему?

Превращаем великое в сущий пустяк,

Подчиняясь подчас не душе, а уму.

Я сегодня на совесть пишу и на страх,

Откровенье познав, развивая чутьё.

Потому, как боюсь, что уже не в словах,

А на деле растрачу терпенье своё.

РОДНЫЕ СТЕПИ

В МЕЧТАХ ОБ ОБЛАКАХ

Мой дух в мечтах об облаках,

Не у Ишима обитает.

Я обожаю в городах

Блеск окон, в коих небо тает,

И пух, что кроет тротуар

Небесной белоснежной ватой,

Не тополей репертуар,

Природою своей богатый,

А влажный утренний туман,

Клубящийся всем покалено,

В котором горожанин пьян,

Переставляя ноги ленно.

Осознаю земную твердь,

Иду насильно, заплетаюсь.

Не стопорюсь — мне в помощь жердь,

Но постепенно рассыпаюсь.

Играя гривою в луну,

Свободу лошадь отмечает,

А я в сторонке спину гну -

Не воля это! Отвечаю!

В надежде кутаясь в снегах,

Шагаю к морю — путь далёкий,

Мой дух в мечтах об облаках,

Ко дну морскому тянет ноги.

МЕЖ СТРУННЫМИ МИРАМИ

Наш мир струне подобный,

Натянутый натужно,

И шаг мой в жизни пробный,

В которой нынче душно.

Влачу с собою ношу

В закатную обитель,

Которую не брошу,

На страшную погибель.

Не время друг на друга

Кивать, ропща фривольно.

Закрутит центрифуга -

Возможно, будет больно.

Окажешься понурой,

Как малая лошадка.

Замучен стан культурой -

Поможет лишь отладка.

Не трогай те настройки,

А то струна порвётся.

В угоду шумной стройке,

Ударом отзовётся

По сердцу и по телу.

Вибрация годами:

Судьба по беспределу

Меж струнными мирами.

СТЕПНАЯ ГОСТЬЯ

Угасает закатное пламя,

Спят беспечно берёза и тополь.

Не тревожит меня бычье знамя.

Заграница — как будто некрополь.

Всё стабильно в отсутствии трендов.

На востоке дела утончённы:

Нет ни акций, нет ни дивидендов.

Лишь одною судьбою сплочённы.

Как песчинки в часах замирали,

Так и жизнь во степях стопорилась.

Здесь блюдут честь семьи и морали

Благодать по углам притаилась.

Бешпармаком, казы и шубатом,

Угощаюсь за праздным застольем.

Пополняя казну медным златом,

Всей душой наслаждаюсь раздольем.

Фейерверками полнится небо,

Ослепляя ночами и днями.

Как поэзией, вскормлена хлебом

Вся земля во степи под ветрами.

ТАНЕЦ ПРИ ЛУНЕ

Я разбитой такой не бывала.

Под холодною желтой луной

Мне приснилась родная дубрава

И звала меня ветвью домой.

Многочисленны праздные ночи,

Маскарады под звуки гитар.

Но слезятся в тоске мои очи,

Жизнь моя — иммигрантский кошмар.

Предпочту своему гардеробу

Не каблук, но сандаль на пяте.

Ностальгия съедает утробу

И тоска роет яму мечте.

Я устала терзаться бесцельно

И с ухмылкою странной лица

Полюбила насмешки всецельно,

Позабыв дом родной и отца.

Обращаются в пепел и сажу

Все мои письмена на столе.

Я золою фигуру измажу,

И пойду танцевать при луне.

КОЧЕВНИК

Кочевник похожий на степи

С отточенным ветром лицом

Приемлет свободу, не цепи,

Ведомый одним лишь творцом.

Где солнце лучами ласкает

Равнину средь выжженных трав,

Неспешно верблюд горб питает,

Всем телом к кореньям припав.

Как чужды домбре каподастры

В степи вне застав и оков,

Таков и пастух своей паствы -

Номад средь нетленных костров.

Кобыз исполняет былину

О друге двугорбом моём,

Где жив я лишь наполовину…

Рассеян во всём остальном.

Степным скакунам подражатель -

Кочевник, живёт предков чтя.

Бескрайних степей обитатель,

Ветров бесконечных дитя.

В ТЕНИ АБАЯ

Стою на площади Абая,

И незнакомцу руку жму.

Сама себя не постигая,

Поэзию фривольно чту.

Свои стихи — ни чьи другие,

Из уст моих текут как мёд.

"Ведь были схватки боевые

И ран моих касался йод!"

У памятника Кунанбая,

Всё больше сложено цветов.

Нетленен он, любовь земная

Ему дана