Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности - Генрих Вениаминович Сапгир Страница 3

сквозь увядающую сирень – г л а д и т   и   п е ч е т – «поэзия – отдаться языку» – с ума сойти! – «между поэтом и обществом связи чисто негативные» – (я это знал) – «конечно психопатка» – гладит и печет у в я д ш а я   с и р е н ь – печет невыносимо! – в окне балкона – ПОНТ АВЕН – голубь промелькнул – темная зелень поблескивает – печет и   ж ж е т – прохладно волнуется – сквозь шелковый платок – радужная призма – принципы мовизма – «конечно психопатка» – сладкий запах увядшей сирени – печет зеленое сукно – с   у м а   с о й т и   о т – гладит и печет

АРХАНГЕЛЬСКОЕ

Европа – Юлий Цезарь – Азия – Вакх – геральдические львы (один похож на Холина, другой – на меня) – уступами просторной планировкой – балюстрада ступени – вдоль газонов с двух сторон – все ниже ниже – санаторий спокойные больные – ниже к Москве реке – и снова луг – и выше роща – и вверх уступами далекие леса

И тут два московских поэта-философа – спор и поток информации – отбор информации – ассоциации – «Какие к черту ассоциации?» – прямо в упор еще теплые свежетрепещущие – зеленая зелень! – небесное небо! – и солнечные воды! – и вопли – и голые пятки – (живу!) – летящие в воду – и мои – и твои – и его ощущения

И превращения: время исчезло – музейные кресла – ты видишь картину какого-то века – я вижу: грека-негоцианта царицу царя генерал-адъютанта – ты видишь: левкои левкои левкои – я вижу: лакеи лакеи лакеи – Юсупов и длинные доги стоят на пороге дворца – и нас кто-то видит гуляющих в парке и видящих все что мы видим – и этого «кто-то» и нас и царей и богов другой обязательно видит – и этого тоже – и так без конца

Я слушал вчера пианиста (Джон Броунинг) – и в амфитеатре паря над огромною залой как чистые звуки Шопена – я вспомнил:

каменные скамьи – и беспредметный спор – и солнце – гримасы мраморные в солнце – полифония построенья – и желтая гроза на горизонте

я понял – (пальцы пианиста – взмок от напряженья – улыбка похожа на рыдание – аккорды!) – что основное это планировка – просторная – широкие ступени – все выше выше – и река луга – и дальше лиловые леса до истончения зрения и слуха

И – (если верно выбрать угол падения и отражения) – все есть! – всегда! – одновременно! – Джон Броунинг и Юсупов – автобус и философ – и лес и ресторан – и все подряд поэзия: музей – приехали на дачу – холодная бутылка пива – транзистор – «кажется гроза» – читаю чьи-то мемуары – велосипед – веселая Алиса – и девушки и небо и вода – АРХАНГЕЛЬСКОЕ и МОСКВА

И краснолапый голубь на балконе

Как вылепленный

Смотрит на меня

ПОХМЕЛЬНАЯ ПОЭМА

Георгию Баллу

Матрешка – чертова Матрена – деревянный в цветах и колосьях живот – (я – из него, он – из кого-то) дурак рождает идиота – и тут внутри еще какой-нибудь балбес

Друг Жора мы с тобою влипли – поблескивает риза алтаря – хоть перекраситься в индейца – мы тут – нам никуда не деться – мы любим купола церквей – и небо низкое – поля и перелески – проще говоря мы русские – и что ни говори – как русские и каждый раз с похмелья обречены решать свои треклятые вопросы

Правдоискатель князь Хворостинин

Лжеклассичный Ломоносов

Ученый русский дьяк О! Тредьяковский О!

Мурза самодержавный Державин

Пушкин – полурусский полубог

И Блок —

Кудрявый как цыган профессорский сынок

И Хлебников как хлеб и как венок

И ты и он и все —

Р о с с и я

Р о к

Дождь зарядил – нас мучат мысли о бесплодии – уже не день не год слыхать небытие – отяжелела зелень – мы чувствуем свою нелепость – сомнительно поблескивают крыши – свою огромность и свою ненужность – и небо кажется устало от дождя

И все равно нам – не двадцатилетним

Нам нынешним а не вчерашним

И все равно нам не взирая на!

Спокойно повествующим о страшном

Опохмелясь без лишнего веселья

(Мы любим жизнь-старуху)

Рыгнем похлопаем себя по брюху

Затем благословясь беремся за перо

О СМЕРТИ

Оса искала следы какао – ползет – по липким доскам дачного стола – детсад – отклеивая лапки – разглядываю близко-близко – на жопке ядовито-желтые полоски – ужасно хочется потрогать

И больше ничего не помню кроме большого страха в темном доме – когда проснулся ночью весь в слезах – и понял – это Я – и все что происходит – в самом деле – со мной – в трусах и майке – трет резинка – Я – а не другой умру – Меня не станет – МЕНЯ на самом деле – а не того о ком я думал – это я —

Все дети спят – а ночь гудит от ветра – пахнет слежавшимся матрасом – маленькое сердце: мама! мама! – и дерево наполненное бурей огромное ночное за окном

Мать умерла от рака – сначала не обращала внимания – но клетки уже переродились одичали – рука была тверда и горяча – чужое мясо

Как мучилась! —

Говорила все о каких-то пустяках – кажется она не понимала – «открой окно» – что все на самом деле – «дай апельсинового сока» – с ней – ни с кем иным – лепетала как младенец

Как мучилась! —

И уходя в свое первоначало – в свое спасение от боли – просила передвинуть телевизор к ногам постели – потом уже не она кричала – другая женщина – родные оперировать хотели – которая желала чтоб кончилось все это поскорей

Сегодня выйдя из метро – троллейбус липы ресторан СОФИЯ – улицу я знаю наизусть – впервые ощутил – (продажа мужских носков – отмеченные солнцем лица – скучающая продавщица) – что это ЕСТЬ – и только ЭТО – реальность из которой хода нет – улица устало клонилась к западу –