Марина Цветаева - Хочу у зеркала, где муть… (сборник) Страница 4

«Не думаю, не жалуюсь, не спорю…»

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.Не сплю.Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,Как зелено в саду.Давно желанного и жданного подаркаНе жду.

Не радуют ни утро, ни трамваяЗвенящий бег.Живу, не видя дня, позабываяЧисло и век.

На, кажется, надрезанном канатеЯ – маленький плясун.Я – тень от чьей-то тени. Я – лунатикДвух темных лун.

Бабушке

Продолговатый и твердый овал,Черного платья раструбы…Юная бабушка! – Кто целовалВаши надменные губы?

Руки, которые в залах дворцаВальсы Шопена играли…По сторонам ледяного лица —Локоны, в виде спирали.

Темный, прямой и взыскательный взгляд,Взгляд, к обороне готовый.Юные женщины так не глядят.Юная бабушка, кто Вы?

Сколько возможностей Вы унесли,И невозможностей – сколько? —В ненасытимую прорву земли,Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж,Темные звезды погасли.– Бабушка! – Этот жестокий мятежВ сердце моем – не от Вас ли?…

«Осыпались листья над Вашей могилой…»

п. э.

Осыпались листья над Вашей могилой,И пахнет зимой.Послушайте, мертвый, послушайте, милый:Вы все-таки мой.

Смеетесь! – В блаженной крылатке дорожной!Луна высока.Мой – так несомненно и так непреложно,Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром раноК больничным дверям.Вы просто уехали в жаркие страны,К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!Смеюсь над загробною тьмой!Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —Домой!

Пусть листья осыпались, смыты и стертыНа траурных лентах слова.И, если для целого мира Вы мёртвы,Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую, – чую Вас всюду.– Что ленты от Ваших венков! —Я Вас не забыла и Вас не забудуВо веки веков.

Таких обещаний я знаю бесцельность,Я знаю тщету.– Письмо в бесконечность.– Письмо в беспредельность. —Письмо в пустоту.

«Сегодня таяло, сегодня я простояла у окна…»

Сегодня таяло, сегодняЯ простояла у окна.Ум – отрезвленней, грудь свободней,Опять умиротворена.

Не знаю, почему. Должно быть,Устала попросту душаИ как-то не хотелось трогатьМятежного карандаша.

Так простояла я – в тумане —Далекая добру и злу,Тихонько пальцем барабаняПо чуть звенящему стеклу.

Душой не лучше и не хуже,Чем первый встречный: этот вот, —Чем перламутровые лужи,Где расплескался небосвод.

Чем пролетающая птицаИ попросту бегущий пес.И даже нищая певицаМеня не довела до слез.

Забвенья милое искусствоДушой усвоено уже.Какое-то большое чувствоСегодня таяло в душе.

Подруга

Вам одеваться было леньИ было лень вставать из кресел.– А каждый Ваш грядущий деньМоим весельем был бы весел!

Особенно смущало ВасИдти так поздно в ночь и холод.– А каждый Ваш грядущий часМоим весельем был бы молод!

Вы это сделали без зла,Невинно и непоправимо.– Я Вашей юностью была,Которая проходит мимо.

Сини подмосковные холмы,В воздухе чуть теплом – пышь и деготь.Сплю весь день, весь день смеюсь, – должно быть,Выздоравливаю от зимы.

Я иду домой возможно тише.Ненаписанных стихов – не жаль!Стук колес и жареный миндальМне дороже всех четверостиший.

Голова до прелести пуста,Оттого что сердце – слишком полно!Дни мои, как маленькие волны,На которые гляжу с моста.

Чьи-то взгляды слишком уж нежныВ нежном воздухе, едва нагретом…– Я уже заболеваю летом,Еле выздоровев от зимы.

Хочу у зеркала, где мутьИ сон туманящий,Я выпытать – куда Вам путьИ где пристанище.

Я вижу: мачта корабля,И Вы – на палубе…Вы – в дыме поезда… ПоляВ вечерней жалобе…

Вечерние поля в росе,Над ними – вороны…– Благословляю Вас на всеЧетыре стороны!

«Безумье – и благоразумье…»

Безумье – и благоразумье,Позор – и честь,Все, что наводит на раздумье,Все слишком есть —

Во мне! – Все каторжные страстиСлились в одну!Так в волосах моих – все мастиВедут войну!

Я знаю весь любовный шепот– Ах, наизусть! —Мой двадцатидвухлетний опыт —Сплошная грусть!

Но облик мой – невинно-розов,– Что ни скажи! —Я виртуоз из виртуозовВ искусстве лжи.

В ней, запускаемой как мячик,– Ловимой вновь! —Моих прабабушек-полячекСказалась кровь.

Лгу оттого, что по кладбищамТрава растет,Лгу оттого, что по кладбищамМетель метет…

От скрипки – от автомобиля —Шелков, огня…От пытки, что не все любилиОдну меня!

От боли, что не я – невестаУ жениха!От жеста и стиха – для жестаИ для стиха!

От нежного боа на шее…И как могуНе лгать, – раз голос мой нежнее,Когда я лгу…

«Мне нравится, что Вы больны не мной…»

Мне нравится, что Вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не Вами,Что никогда тяжелый шар земнойНе уплывет под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной —Распущенной – и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что Вы при мнеСпокойно обнимаете другую,Не прочите мне в адовом огнеГореть за то, что я не Вас целую.Что имя нежное мое, мой нежный, неУпоминаете ни днем, ни ночью – всуе…Что никогда в церковной тишинеНе пропоют над нами: Аллилуйя!

Спасибо Вам, и сердцем и рукой,За то, что Вы меня – не зная сами! —Так любите: за мой ночной покой,За редкость встреч закатными часами,За наши не-гулянья под луной,За солнце, не у нас над головами, —За то, что Вы больны – увы! – не мной,За то, что я больна – увы! – не Вами!

«Какой-нибудь предок мой был – скрипач…»

Какой-нибудь предок мой был – скрипач,Наездник и вор при этом.Не потому ли мой нрав бродячИ волосы пахнут ветром?

Не он ли, смуглый, крадет с арбыРукой моей – абрикосы,Виновник страстной моей судьбы,Курчавый и горбоносый?

Дивясь на пахаря за сохой,Вертел между губ – шиповник.Плохой товарищ он был – лихойИ ласковый был любовник!

Любитель трубки, луны и бусИ всех молодых соседок…Еще мне думается, что – трусБыл мой желтоглазый предок.

Что, душу чёрту продав за грош,Он в полночь не шел кладбищем.Еще мне думается, что ножНосил он за голенищем,

Что не однажды из-за углаОн прыгал – как кошка, гибкий…И почему-то я поняла,Что он не играл на скрипке!

И было все ему нипочем,Как снег прошлогодний – летом!Таким мой предок был скрипачом.Я стала – таким поэтом.

«Заповедей не блюла, не ходила к причастью…»

Заповедей не блюла, не ходила к причастью,Видно, пока надо мной не пропоют литию,Буду грешить – как грешу – как грешила: со страстью!Господом данными мне чувствами – всеми пятью!Други! Сообщники! Вы, чьи наущения – жгучи!Вы, сопреступники! – Вы, нежные учителя!Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи, —Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!

«Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!..»

Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!Не надо людям с людьми на земле бороться!Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.О чем – поэты, любовники, полководцы?

Уж ветер стелется, уже земля в росе,Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,И под землею скоро уснем мы все,Кто на земле не давали уснуть друг другу.

«Два солнца стынут, – о Господи, пощади!..»

Два солнца стынут, – о Господи, пощади! —Одно – на небе, другое – в моей груди.

Как эти солнца, – прощу ли себе сама? —Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут – не больно от их лучей!И то остынет первым, что горячей.

«Цыганская страсть разлуки!..»