Афоризмы - Георг Кристоф Лихтенберг Страница 3

E 207

Заставить папу римского отрастить бороду, разве это значит провести реформу?

E 212

Мне хотелось бы только на один день стать королем Пруссии, чтобы задать хорошую трепку берлинцам.

E 303

Скажите, есть ли на свете страна, кроме Германии, где задирать нос научаются раньше, чем его прочищать?

E 313

У больших господ руки длинные, а у их камердинеров — короткие. Большие господа своими длинными руками причинили ему меньше вреда, чем камердинеры своими короткими.

E 346

Мы живем в мире, где один дурак создает много дураков, а один мудрый — очень мало мудрых.

E 351

Не все благородия почили благородно и являются в царстве мертвых высокоблагородными усопшими.

E 369

Дороги становятся тем шире и красивей, чем ближе подъезжаешь к этому аду (Лондону).

F 205

Варварский педантизм, скулящее смирение.

F 271

Я полагаю, что источник большинства человеческих бед заключается в пассивности и мягкотелости. Нация, наиболее способная к напряжению сил, являлась всегда и самой свободной и самой счастливой. Пассивность не в состоянии мстить. Она позволяет лишь платить себе за свой позор и величайший гнет.

P 362

Обычно говорят, что человек обеспечивает должность, тогда как на самом деле должность обеспечивает человека.

F 423

Не (подлежит сомнению, что наше современное благополучие, поскольку оно зависит от достоинств политического устройства, не соответствует прогрессу наших знаний. В чем причина этого? В воспитании индивидов? Безусловно, не только в этом.

F 473

Как издеваются над маврами[21], торгующими людьми! Но что более жестоко — продавать их или покупать?

F 584

Я не требую пощады, но и того, кто меня несправедливо затронет, не пощажу, кем бы он ни был. Свобода мыслить и писать безнаказанно во имя истины — это преимущество места, где правит Георг[22] и которое благословил Мюнхгаузен[23]. Здесь можно утверждать во всеуслышание: глупец есть глупец, безразлично, влачит ли он цепи, или ему поклоняются.

F 710

Вряд ли в Германии найдется какой-нибудь сапожник, который не судил бы об исходе американской войны верней, чем лорд Джордж Жермен[24].

F 788

Можно было бы сочинить превосходную колыбельную для эмбриона негра! Спи, маленький негритенок! Здесь, в спирту, с тебя не сможет сдирать шкуру торговец сахаром (следуют размышления о матери, умершей, вероятно, мой маленький Цезарь, до твоего полного развития). Какое было бы счастье, если бы здесь, подобно тебе, покоился неразвившимся угнетатель твоего отца и твоих братьев. Сколько гнусных дел погибло бы в зародыше!

F 1037

Мы, правда, уже не сжигаем ведьм, но зато сжигаем каждое письмо, в котором содержится голая правда.

F 1134

Даже ударение делают у нас не на одном и том же слоге: один говорит Ио́ганн, а другой — Иога́нн.

F 1153

...Мы обладаем такими же дарованиями, как и прочие европейцы. Но мы более тщательно интересуемся чинами и жизнью нашего начальства, чем человеческой природой вообще.

F 1160

Свобода англичан отличается от нашей, ганноверской, тем, что там она гарантируется законами, а здесь зависит от доброты короля. Следовательно там ее можно подорвать только подкупом членов парламента, что, кажется, сейчас и происходит. Война в колониях[25] ведется против воли народа. Как было бы хорошо, если бы голоса можно было взвешивать, вместо того, чтобы их подсчитывать!

RA 4

Немцы так же свободны, как и англичане: только злоупотребления сильных мира сего превращают подданных и тут, и там в рабов. Они должны бы, по примеру вюртембержцев, подать на них жалобу[26].

RA 26

Так же как высшее право[27] есть высшая несправедливость, так и наоборот, высшая несправедливость есть нередко высшее право.

Schr. I, 104 (G, H)

Проветривание нации, по моему мнению, безусловно, необходимо для ее просвещения. Что такое люди, как не старое платье? Их надо проветривать. Каждый может представлять себе это дело, как угодно. Но я представляю себе каждое государство в виде платяного шкафа, а людей — как платье в шкафу. Правители это те господа, которые его носят, иногда чистят и выбивают, а когда платье износилось и галуны выгорели — его выбрасывают. Но его не проветривают; а, по-моему, его надо бы развесить на чердаке...

Schr. I, 225 (G, H)

Если бы путешественник встретил на каком-нибудь отдаленном острове народ, вокруг домов которого стояли бы заряженные орудия, а ночью постоянно ходили бы часовые, он подумал бы, что на острове живут одни разбойники. А разве в европейских государствах дело обстоит иначе? Отсюда видно, как мало влияния имеет религия на людей, не признающих никаких законов, или, по меньшей мере, как мы далеки еще от истинной религии! То, что сама религия была даже источником войн — отвратительно! И создателям религиозных систем безусловно придется за это поплатиться. Если бы сильные мира сего и их министры придерживались истинной религии, а подданные имели разумные законы и разумное государственное устройство, это пошло бы всем на пользу.

Schr. I, 225—226 (G, H)

...Не разрушайте слишком поспешно здание, в чем-то неудобное, чтобы не подвергнуться новым неудобствам! Вводите улучшения понемногу!

Schr. I, 226 (G, H)

Человеческая кожа — почва, на которой растут волосы. Меня удивляет, что еще не нашли до сих пор средства сеять на ней шерсть, чтобы стричь людей.

Schr. II, 72 (G, H)

Если и случается иногда похоронить живого, то сотни других, в сущности, мертвых, продолжают цепляться за землю.

Schr. II, 74 (G, H)

Кулачное право сегодня исчезло — за исключением права для каждого показывать кулак в кармане.

Schr. II, 83 (G, H)

Американец, первым открывший Колумба, сделал скверное открытие.

Schr. II, 84 (G, H)

Он всегда так много занимался духовными лицами, что в конце концов его делами занялись светские лица и выдворили его из города.

Schr.