Дневник провинциальной дамы - Э. М. Делафилд Страница 2

расположении места, которое она упорно называет А. Д. Решительно настроена быть прогрессивным родителем и заверяю ее, что такого места не было, нет и не будет. Вики настаивает, что есть, и ссылается на Библию. Становлюсь прогрессивнее, чем когда-либо, и заявляю, что теории о вечных муках придуманы для устрашения человечества. Вики негодующе парирует, что ее они совершенно не пугают, ей нравится думать про А. Д. Решаю, что дискуссия зашла в тупик и что Вики вольна предаваться этому чуднóму развлечению.

(Вопрос: Как прогрессивным родителям реагировать на то, что современные дети противятся прогрессу?)

Очень обеспокоена письмом из Банка, где говорится, что мой кредит превышен на целых Восемь Фунтов, четыре шиллинга и четыре пенса. Не понимаю, как так вышло, поскольку была уверена, что оставалось еще Два Фунта, семь шиллингов и шесть пенсов. С беспокойством обнаруживаю, что суммы на счетах, в шкатулке и в чековой книжке не сходятся. (NB. Найти конверт, на котором я записала борнмутские расходы, и клочок бумаги – возможно, последнюю квитанцию за бакалею – с записью про оплату долга наличными. Это может прояснить ситуацию.)

Затаскиваю чемодан на чердак и бросаю взгляд на горшки с посадками. Кажется, тут побывал кот. Если так, то это последняя капля. Скажу леди Бокс, что отправила все луковичные больной приятельнице в дом престарелых.

14 ноября. Приходит посылка с лучшей Книгой Месяца. Разочарование. История местности, которая меня не интересует, написанная автором, который мне не нравится. Заворачиваю ее обратно в упаковочную бумагу и выбираю другую книгу из Предложенного Списка. В буклетике, присланном с книгой, пишут, что именно так обычно читатель и поступает, тем самым совершая «главную ошибку в жизни». Очень неприятное чувство – не столько оттого, что я совершила (возможно) ошибку всей жизни, сколько от неутешительного вывода: мы все так похожи, что прозорливые авторы способны с завидной точностью предсказать наше поведение.

Не стоит упоминать ничего из этого в разговоре с леди Б., которая и так с раздражающей надменностью высказывается о самой идее выбора Книги Месяца, мол, она не нуждается в том, чтобы ей указывали, что читать. (Хотелось бы придумать на это ответ поостроумнее.)

Со второй почтой приходит письмо от моей давней школьной подруги Сисси Крэбб, интересующейся, можно ли ей остановиться у нас на две ночи по пути в Норидж. (Вопрос: Зачем ей в Норидж? Удивительно, что кто-то вообще туда ездит, там живет или оттуда происходит. Нет, так думать некрасиво. Мы очень мало знаем о своей стране! На ум приходит чье-то высказывание по этому поводу, однако вспомнить его целиком не удается.)

Сисси пишет, что мы столько лет не виделись и наверняка сильно изменились. P.S. Помню ли я милый старый пруд и День испанской маранты? С некоторым трудом припоминаю пруд в глубине отцовского сада Сисси, но испанская маранта меня не на шутку озадачивает. (Вопрос: Может, это из рассказов о Шерлоке Холмсе? Звучит похоже.)

Отвечаю Сисси, что мы будем рады ее видеть и что после стольких лет разлуки нам будет о чем поговорить! (Это неправда, но не переписывать же теперь письмо.) Испанскую маранту не упоминаю.

Роберт, похоже, не в восторге от новости о грядущем визите старинной школьной подруги. Спрашивает, как нам ее развлекать. Предлагаю показать ей сад и запоздало вспоминаю, что время года неподходящее. Добавляю, что в любом случае будет приятно поболтать о старых добрых деньках. (Это снова напоминает мне о загадочной испанской маранте.)

Отдаю Этель распоряжения насчет гостевой комнаты. Очень досадно, что один из синих подсвечников сломан, а прикроватный коврик в чистке и вернуть его к нужному времени не получится. Забираю коврик из гардеробной Роберта, надеясь, что он не заметит его отсутствия.

15 ноября. Роберт замечает-таки отсутствие коврика и говорит, что тот ему очень нужен. Возвращаю коврик, а в гостевую комнату забираю старый линялый половичок из детской. Мадемуазель обижается и жалуется Вики (а та передает мне), что в этой стране к ней относятся как к пустому месту.

17 ноября. Старинная школьная подруга Сисси Крэбб должна прибыть трехчасовым поездом. Сообщаю об этом Роберту, и он говорит, что ему совершенно некогда ехать ее встречать, у него заседание приходского правления, но в итоге соглашается пожертвовать заседанием. Тронута. К сожалению, сразу после его отъезда приходит телеграмма о том, что старинная школьная подруга опоздала на пересадку и приедет только в семь вечера. Значит, ужин придется передвинуть на восемь, что не понравится Кухарке. Передать новость на кухню с Этель не получится, потому что она до вечера выходная, приходится идти самой. Кухарка недовольна. Роберт возвращается со станции, тоже недовольный. Мадемуазель почему-то восклицает: «Il ne manquait que ҫa!»[9] (Упрек совершенно безосновательный, поскольку неприезд Сисси Крэбб лично ей не доставляет никаких неудобств. В который раз думаю, что французы бестактны.)

Этель возвращается к работе с опозданием на десять минут и спрашивает, нужно ли разжечь камин в гостевой комнате. Отвечаю, что еще не настолько холодно, решив, что Сисси теперь не заслуживает такой роскоши. Устыдившись, разжигаю камин сама. Он дымит.

Роберт громко спрашивает снизу, что за Дым. Кричу в ответ, что так, Ерунда. Роберт поднимается, открывает окно, закрывает дверь и говорит, что так дым уйдет Быстро. Не хочется возражать, что из-за открытого окна комната выстынет.

Играю с Вики в лудо[10] в гостиной.

Роберт засыпает за чтением «Таймс», но просыпается вовремя, чтобы совершить вторую вылазку на станцию. К счастью, на этот раз он возвращается с Сисси Крэбб, которая располнела и то и дело повторяет, что мы обе очень изменились, хотя говорить это было вовсе не обязательно.

Веду ее наверх – из-за открытого окна в гостевой комнате холодно, как в ледяном дворце, и камин все еще чадит, но меньше. Сисси говорит, что комната милая, и я оставляю ее, сказав, чтобы обязательно попросила, если ей что-нибудь понадобится. (NB. Предупредить Этель, что она должна приходить, когда зазвонит колокольчик из гостевой комнаты. Но надеюсь, не зазвонит.)

Переодеваясь к ужину, спрашиваю Роберта, что он думает о Сисси. Он говорит, что слишком мало ее знает, чтобы судить о ней. Интересуюсь, считает ли он ее симпатичной. Он говорит, что не думал об этом. Спрашиваю, о чем они разговаривали по пути со станции. Роберт не помнит.

19 ноября. Последние два дня выдались чрезвычайно трудными, поскольку неожиданно выяснилось, что Сисси Крэбб на строгой диете. Из-за этого Роберт ее невзлюбил. Совершеннейшая невозможность быстро добыть лимоны или чечевицу излишне усложняет домашнее хозяйство. За ланчем Мадемуазель настойчиво возвращается к теме диеты и несколько раз восклицает: «Ah, mon doux St. Joseph!»