Истребитель богов - Алексей Снегирёв Страница 3

Но энергетик мне не понадобился. Балву совсем другая по темпераменту, не такая порывистая и энергичная, как Суори. У чувственной шатенки отсутствовали резкие движение, она вся была наполнена плавностью, совершенством движений и линий тела. Балву очаровывала своей женственностью. Первый же поцелуй и объятия заставили мой организм моментально восстановиться. «Пойдем, солнце!» – позвал я её, увлекая в спальню.

Грудь у нее была роскошная: большая, мягкая, теплая. В ней я и очнулся через какое-то время. И первая мысль: «Я опаздываю, мне же на работу надо». Залпом выпив энергетик, я тихонечко, чтобы не разбудить девчонок, ушел. Они беззаботно спали голенькие, ничего во сне не стесняясь, раскидав свои прекрасные тела по широкой кровати-аэродрому. Я залюбовался, вот бывают же такие красотки на свете. Спасибо всем богам!

…Проснулся я в то утро с идиотской улыбкой, беснующимся пульсом и зашкаливающим давлением. Несмотря на то, что на работу успел вовремя, к полетам меня не допустили. А врач только покачал головой: «Ты довольный как мартовский кот, кого-то нашел себе?». Да, нашел! Я не знал, что ему ответить, снов с такой достоверностью и реальными ощущениями не бывает!

Через какое-то время я забыл об этом сне. Прошли годы. Дети за это время выросли, жена перебралась в столицу. Она стремительно делала карьеру, остановить ее уже было невозможно. Я один остался в нашем доме в крошечном военном городке Елизарово. Просто не мог бросить в беде Виталия Палыча, своего КЭВа – командира экипажа вертолета. Пять лет назад, во время бессмысленного конфликта в Уластане, нас сбили при посадке и он стал калекой.

…Есть момент беззащитности даже у самой грозной боевой машины, нас так и подловили – когда вертолет завис над полевым аэродромом. Террористы ударили с переносной зенитки. Обе ракеты попали в цель, и нашу вертушку буквально разорвало. Конечно, виновата охрана, но смысл искать виноватых, если самое страшное уже случилось. Палыча сильно травмировало, его должны были списать, но мы с Сережей вступились. Нас сняли с пилотирования «Кречетов», хотя мы сдали все нормативы по стрельбе лучше всех в эскадрилье. Но когда у командира нет глаза и левой руки, то даже самому лучшему экипажу не доверят боевой вертолет. Нас отправили во флот и пересадили на транспортную «Лушку» (квадроплан Лу12) – таскать топливо и боекомплект кораблям океанской группы Д4. Тоже летаем, но уже в тельняшках.

Нам с Сережей предлагали сменить командира и остаться на «Кречете», но тогда Палыча точно бы списали. Без полетов он бы спился и умер в забвении. Как многие пилоты, раненные в этом жутком Уластане. А так у Палыча было небо, а у нас – командир, с которым мы прошли уже десяток серьезных заварух. Ну не могли мы его предать, хотя со светлой грустью смотрели вслед гарцующим «Кречетам» и «Орланам», а в голове сами собою возникали строки гимна боевой авиации: «Внизу наш дом, а это наше небо! Мы никому его не отдадим…»

Так я оказался в Елизарово. В месте, где, как говорится, три дома, две канавы. Захолустье лютое, но зато здесь находился один из самых современных военных аэродромов континента, расположенный подальше от любопытных глаз.

И вот опять нам выдали боевые шлемы с системами управления огнем и приказали хорошо выспаться, потому что «завтра будет война». Но со спокойным сном не вышло, так как мне снова приснился мой городок с девчонками. Надо ли объяснять, что дорогу до двери с клеймом «Дон» я преодолел минут за семь, быстрее самых лучших спринтеров. Постучал и стал ждать с замиранием сердца: а вдруг уехали или нет дома? Когда дверь открыла Балву, я думал, что взорвусь от радости, подхватил её на руки, и мы лихо закружились в каком-то странном танце. Девчонки тоже были мне рады, очень скучали. Понятно, нам было не до разговоров – мы сразу отправились в спальню. Только через несколько часов я смог оторваться от их любви, а любили они искренне и очень чувственно. Такое ощущение, что я у них - первая любовь. Ерунда, конечно, но я именно про ощущения.

– Собирайтесь, – наконец я понял, что времени у меня больше нет, – мы уезжаем отсюда.

– Мы еще тогда собрались, – улыбнулась Суори, – нам нечего брать с собой. Ну, может, пару футболок и шоколад.

– Понравился шоколад? – спросил я, одеваясь.

– Да, – кивнула она, – ты же не против, что мы пользовались твоей кредиткой и энергией?

– Да моя ж ты красота, – я обнял Суори и серьезно так сказал: – Да, пользуйтесь.

Мы пришли на вокзал, достучались до дежурного и купили три билета. Девушки боялись, что их не отпустят из городка, но я так и не понял, на чем основаны эти опасения. Расслабились только в поезде, когда вагон тронулся, постепенно набирая скорость. Я успел вдоволь нацеловаться с Балву перед тем, как проснуться. Суори просто дремала, положив голову мне на колени и прижимая мою руку к своей груди.

А утром грянула боевая тревога. Я перестал быть Валентином Стриженовым и стал Велесом, такой позывной был на моем боевом шлеме. Мы с экипажем собрались у нашей «Лушки» и обалдели. На него была навешана вся номенклатура вооружений: неуправляемые ракеты, управляемые бомбы, иглометы и кинетические пушки. А вместо транспортного модуля к днищу квадроплана был пристегнут десантный блок на сорок морпехов. Эти морпехи и глядели сейчас на нас через иллюминаторы. Молодой рыжий парень показал большой палец вверх и хлопнул по рации на груди.

Виталий Палыч включил рацию.

– Привет доблестным летчикам, – услышали мы голос, – нас ночью пристегнули к вашему вертолету. Мы – морская пехота, идём на Ахеронтас. Удачи нам всем!

– Привет морпехам! – командир ответил бойцам. – Пойдем низко над морем, держитесь там крепко, а лучше – пристегнитесь. Если рядом с вами завоет, это значит, что мы ведем бой, а вам – приготовиться. Воет игломет, пуски НАРов знаете, кинетика гулко ухает. Тактику нашу знаете, если будет туго, сбросим вас в море, пойдете на аквадвигателях по пеленгу остальной эскадрильи.

– Да ладно, мужики, не пугайте, – одобрительно похлопал по своему пулемету рыжий командир, – вы в первый раз, что ли?

– Мы с «Кречета», – произнес наш командир и я видел, как