Истребитель богов - Алексей Снегирёв Страница 4

Я видел, как Виталий Палыч, уже отвернувшись, беззвучно, только губами добавил: «Не обосритесь!». Рыжий лейтенант упрямо сжал губы, сел на свое место и пристегнулся. А еще говорят, что морпехи не пристегиваются. Врут! Палыч любого уговорит.

Еще до восхода взлетели и, когда начался рассвет, вышли к морю. Мы возглавляли группу из ста двадцати транспортников. Сопровождения из «Кречетов» не было, мы знали, что все боевые вертолеты уже утюжат врага на полуострове. Сжигают термобарическими ракетами противовоздушную оборону, сбивают боевые вертушки врага. В небе над нами шли стратегические бомбардировщики с ракетами повышенной мощности, они должны были уничтожить аэродромы и бронетанковые части.

Мы неслись в десяти метрах от волн, прижимаясь к поверхности моря, чтобы не быть обнаруженными сторожевыми буями. Морпехи никогда так низко не летали и, наверное, сейчас молились. Да и мы тоже были предельно собраны на опасном участке маршрута.

Когда зона размещения буев оказалась далеко позади, мы расслабились. Проскочили! Теперь до берега оставалось километров сорок, потом вдоль побережья еще около тридцати и можно будет десантировать команду рыжего. Таков был план. Но когда все идет по плану? Да никогда!

– Множественные цели прямо по курсу, – закричал я в шлемофон, едва увидев точки на радаре, – сотня вражеских подводных беспилотников типа «Гнёт». Они перешли в надводное положение для атаки!

Палыч резко надавил на педали курсового управления, и нас снесло влево. Следом за нами начала маневр наша стая вертолётов. Справа от нас раздалось несколько взрывов. Послышался звук ударов осколков по нашему фюзеляжу. Замигало несколько индикаторов на панели повреждений. Вертолет потащило вверх, загорелся датчик потери командиром управления.

– Забираю управление, – крикнул я и активировал свои рули, – Серый, что с Полканом?

Мне никто не ответил. Вертолет стабилизировался, я развернул его носом к наступающим подлодкам и начал стрелять из кинетических пушек. Несмотря на расстояние, я попадал каждый раз, пока не закончился боекомплект. Неуправляемым оружием стрелять было бесполезно, НАРы прибережём. Я видел, что наши транспортники не успевают уйти, беспилотники врага двигались очень быстро. Гораздо быстрее, чем обычно.

Раздумывать было некогда, я отстрелил капсулу с морпехами в воду. И пошел в атаку на вражеский рой. Едва позволило расстояние, начал обстрел из иглометов. Хитрое оружие хоть и не уничтожало подлодки, но повреждало им обшивку и приборы наблюдения. Беспилотник, после попадания сотни игл, выходил из боя. А у меня их было загружено много. Потом в меня еще раз попали, и еще. Второй пилот в «Лушке» сидел в глубине корпуса, и осколки до меня не доставали. Хотя из систем уже почти все или не работало, или давало ошибки на исполнение команд. Панель повреждений показывала, что работают только два винта из четырех, да и то, один из них нездорово вибрирует и скоро разрушится.

Я шел по приборам прямо на вражеский строй. Влетев в него, активировал электромагнитную бомбу-закладку самоуничтожения электроники вертолета. Она била по большой площади экстремальным уровнем электромагнитного излучения. «Враги же дроны, электроники до фига, должно сработать», – думал я. Перед тем, как погас мой радар, увидел, что рыжий командир морпехов уводит десантный модуль вслед за вертушками. Ну все, теперь мне остается дождаться эвакуационной команды, вертолет не утонет. Беспилотники врага должны были отключиться из-за сгоревшей начинки, вслед за «Лушкой». «Бум!» – вертолет ударился об воду. «Бум!» – неожиданно сдетонировали НУРы. Последнее, что я увидел, это была стена огня, пришедшая от правых ракетных установок. Последняя мысль была: «Я сегодня ни разу не промахнулся!», а потом в кабине стало 900 градусов Цельсия.

Вавилон, 12 этаж

Они собрались в экстренном порядке, отложив все свои дела. Впервые инцидент был сочетанием, как они считали, невозможного. Но это произошло и нужно было что-то делать.

– Вкратце повторю содержимое информационной справки, а потом добавлю новости, которые будут еще более удивительные, – начал доклад Кецаль. – Как вы знаете, объект проник в чужой сон на седьмом этаже в разделе «Сны об оружии», вступил в контакт с двумя искинами, перепрограммировал их, и теперь они считают его своим владельцем. В процессе он полностью изменил сон и правила, которые в нем действовали. Объектом использована крайне необычная техника перепрограммирования искинов – сексуальные отношения. Это то, что вы уже прочитали. Теперь о плохом, о том, что стало понятно во время второго инцидента.

– Когда был второй? –спросила Кали.

– Несколько часов назад по времени Вавилона. Объект проник в сон повторно. Но еще до этого искины повысили свой порядок разумности. Один искин – с третьего до пятого, другой – с второго до четвертого.

– Как такое может быть? – спросила Исида. – Вы анализировали их деятельность в процессе повышения ранга?

– Они изучали свое общение с объектом, пытались понять свои мотивы, его мотивы и свои чувства. Ну, еще ели шоколад.

– Какой шоколад? – удивленно спросила Кали.

– По его желанию во сне появился магазин с шоколадом. После его выхода из сновидения в нем остались его законы. Искины жили в его сне, пока он сегодня за ними не пришел.

– Вы анализировали, как он повторно смог войти в один и тот же сон?

– Да, искины открыли ему вход, – кивнул Кецаль, – он обещал их забрать оттуда, когда находился во сне первый раз. Они стали значительно умнее. Возможно, наша оценка их разумности занижена. Они могут быть разумны вплоть до шестого порядка.

– А мы можем посмотреть оригинальный сон из архива?

– Да, сейчас активирую сновизор, – Кецаль нажал на несколько только ему видимых кнопок на белом столе.

«…В рубке космического крейсера «Нгой Сао Лёнь» собралось слишком много народу. Вообще она рассчитана на десять старших офицеров, но сейчас здесь было более пятидесяти. Экипаж пришел посмотреть на бывший флагман русского флота, точнее, на то, что от него осталось после последней миссии.

Это легендарный корабль, который более трехсот лет был сильнейшим, а в лучшие времена мог вести бой с целой эскадрой. Потом почти на два века он стал музейным экспонатом. И вот уже